Камень 1993. Книга 3

— А теперь я старший следователь, — неожиданно улыбнулся ее начальник. — Только давайте договоримся, что впредь вы будете ставить меня в известность, когда возникнет порыв.

— Хорошо, — ответила Маша. — Простите, Олег Дмитриевич. Если я не права, увольте меня. Но я бы себе не простила, если бы не попробовала.

Ерохин махнул рукой. А потом приехал криминалист, которому позвонила Маша. Человек старой закалки, как и все, с кем она работала. Поэтому даже сомнений у девушки не возникло, что он не будет ждать до утра. Надо — значит, надо. А когда он позвонил из лаборатории уже через пять минут после того, как туда удалился, Маша уже поняла, что была права, послушав Вадима.

— Улица Тамары Макаровой, дом 18, — сообщил Владислав Николаевич. — Мухой туда, быть может, еще не поздно.

— Как вы это поняли? — вырвалось у Маши.

— Стельку вытащил, а оттуда бумажка упала. Мультяшка там нарисована, девушка-робот…

— Кибертроникс!

— … и адрес с припиской «спасите».

На все сборы у следственной группы ушло не больше минуты.

Глава 20

Несмотря на позднее время, спать я уехал домой. Почему-то мне захотелось побыть не только в тишине и спокойствии, но и там, где меня всегда ждут и всегда рады. Пусть все уже спали, только Валерки не было на кухне, не вернулся с дежурства.

Поднялся по лестнице, вдыхая непередаваемый запах советского подъезда, и плевать, что СССР уже пару лет как нет. Открыл расшатанный замок тамбурной двери, нащупал родной дерматин квартирной. Дома я ориентировался вслепую, не нужно было включать свет. Разделся, просочился в нашу с Серегой комнату, услышал мерное посапывание брата. Как любой мелкий он спал буквой зю, разбросав по кровати руки и ноги, а одеяло, свернутое в невероятное гнездо, было откинуто к стене. В окно светили стадионные фонари, которые не успели разбить хулиганы, поэтому я все хорошо видел.

Сел на свою кровать, накрытую каким-то старым жестким пледом. Раньше он меня раздражал, я считал, что это дешевка, которой можно только помои накрывать, но сейчас эта тряпка была родной. А на противоположной стене в слабом неверном свете суетились нарисованные бурундучки. Мультяшные фотообои в стиле «Чипа и Дейла», прорисованная в деталях лесная квартирка зверьков. И Серега всегда представлял, будто он тоже спит в этой комнате с бурундучками…

Я почувствовал такую страшную усталость, что голова будто бы сама потянула меня к кровати. Лег прямо так, в чем был. И уснул, погрузившись в сон без видений.

* * *

Проснулся я от радостного крика Сереги, возвещавшего, что Вадик вернулся. А потом брат кабанчиком набросился на меня — обниматься. Тут уже хочешь, не хочешь, а надо вставать. Тем более что и в офис пора. Позавтракаем все вместе, как давно уже не было, потом разойдемся все по своим делам. Серега в детский сад, мама с папой на работу. У Валерки сегодня после суточного дежурства наверняка отсыпной, предложу ему пойти к нам, тоже давно не болтали.

Однако реальность быстро напомнила о себе. Сурово и беспощадно. Таня. Ее искали весь день и, надеюсь, всю ночь. Нашли? И если нашли, то… в каком виде?

— О-о, вот это встреча! — папа, услышав, что я здесь, обрадовался и зашел к нам в комнату. — Оля, наш деловой сын вернулся!

Мама буквально материализовалась рядом, все трое теперь смотрели на меня, спрашивали, как дела, что нового, трепали по плечу, обнимали. А я тоже на них смотрел — улыбаясь, чувствуя, что все не так плохо, пока есть семья.

— Как же я вас всех люблю, — сказал твердо, от всей души, а сам с трудом подавил решившие меня задушить слезы. И как давно я стал таким сентиментальным? Каменев Вадик, пятьдесят два годика…

— Пойдемте завтракать, — предложила мама, когда распалась наша куча-мала из объятий.

Я немного задержался и набрал наш зал. Ответила Юлька, которая после ночной смены голосом напоминала восставшего зомби. Нет, никаких новостей, парни еще не появлялись. Впрочем, и время сейчас только едва семь утра. Помедлив, набрал рабочий Маши Терешенко. Никто не ответил — либо еще на поисках, либо… Даже не знаю. А на домашний звонить слишком рано.

На кухне было так же, как и всегда, только… Стол блестел новой клеенкой, в хлебнице лежал ароматный «Дарницкий», который мы раньше всегда экономили. Вроде бы мелочь, а видно, что деньги в доме теперь водятся. Кстати, полотенца новые появились — пусть тоже вафельные, как раньше, но пока еще белые, чистые, накрахмаленные. Цветы на подоконнике, ну, здесь я не уверен, мама любит всякую зелень, это они с соседками меняются.

И… нет, изменилось еще кое-что. Мама выглядела бледновато, а перед завтраком выпила какую-то таблетку. Вот оно. До онкологии еще несколько лет, но она уже прощупывает эту нестарую женщину, мою маму. Сперва легкие головокружения, одышка, подозрение на сердечную недостаточность. Потом эуфиллин в ежедневном режиме, дежурный баллончик с сальбутамолом и новое подозрение — бронхиальная астма. И уже потом… Нет, больше я тянуть с этим не буду!