Камень 1993. Книга 3

— Да замолчи ты, баклан, — поморщился авторитет, и его ближник заткнул беспредельщика коротким ударом под дых.

— Грохните нас лучше сразу, — набравшись смелости, прохлюпал кривоносый. — Не по-людски это — мучить…

— Не по-людски, говоришь? — глаза Вано недобро блеснули. — А ты себя человеком считаешь? Девок насиловал, мужиков калечил и убивал? По-людски делал, сявка? Порядочную братву своим беспределом подставлял, баклан долбаный!

Все трое пыхтели, полностью осознав свое положение и уже не надеясь на благополучный исход.

— Значит, так, — авторитет обвел взглядом всех. — Расскажете еще — все, что знаете — и смерть ваша будет быстрой и безболезненной. Почти. Упретесь, помучаетесь напоследок.

— Я скажу! — заверещал «крыса» и бросился Вано под ноги. — Все скажу! Пахан, пахан! Возьми меня к себе! Я отработаю!

— Пшел вон! — пожилой грузин брезгливо оттолкнул его, стараясь не запачкать дорогой ботинок. — Мне грызуны не нужны. Заканчивай с ними, Биджо.

Вано пошел к выходу, морщась от завываний обреченных «альпинистов». Потом повернулся и окликнул ближника.

— Крысу оставь пока, — приказал Вано. — Повезем его к Куполу, раз у него так язык развязан. А этих двоих — в бетон.

* * *

СИЗО города Новокаменска, камера для допросов

— Шляпников Семен Аркадьевич, 1952 года рождения, холост, — старший следователь Ерохин безучастно смотрел на задержанного. В душе у него тем временем бушевал ураган, но он привык маскировать свои чувства перед такими людьми. — Рассказывайте, как дошли до жизни такой.

— О чем вы? — преподаватель успел успокоиться и теперь держался подчеркнуто вальяжно.

— Почему вы хотели убить Татьяну Маслову?

Маша Терешенко сидела рядом с Ерохиным, внимательно наблюдая за маньяком, который держал в страхе весь город, и тоже хотела понять, что же им двигало. И как вообще в человеке могли сочетаться любовь к профессии, забота об учениках и… столь чудовищное отношение к жизням молоденьких девушек.

— Я не собирался ее убивать, — покачал головой Шляпников. — Это моя судьба. И если бы не вы, у нас все было бы отлично. Мы жили бы вместе, у Танечки было бы все лучшее. Это прекрасная девочка, не испорченная этим миром, этим отвратительным временем…

— При обыске у вас обнаружили женские портреты, — Ерохин принялся листать папку, достал лист бумаги и показал его задержанному. — Это Алевтина Жевнова, студентка педагогического училища, чей обезображенный труп обнаружили на берегу Каменки в мае 1991-го.

— Да, это она, — легко подтвердил Шляпников.

— Что вас связывало?

— Я думал, что это Она…

— Она? — не понял Ерохин.

— Она с большой буквы, — лицо убийцы погрустнело, и Маше резко захотелось его ударить. — Увы, она даже не была девственницей. Испорченный мир.

— И вы ее за это убили?

— Вы не поймете… — Шляпников покачал головой.

— А мы попробуем, — усмехнулся Ерохин. — Биография у вас, конечно, впечатляющая: заслуженный преподаватель, член районного турклуба, дружинник. Ученики вас боготворят. И тут вдруг — ваша сестра, объявленная пропавшей еще при Союзе, жива и шьет пленницам платья, вы похищаете девушку, которую называете «судьбой»… И сколько трупов вам понадобилось оставить на своем пути, чтобы выбрать Ее, как вы говорите, с большой буквы? Семь?

— Четырнадцать, — покачал головой Шляпников, и Маша почувствовала, как ее сердце проваливается в пятки, а к горлу подкатывает комок.

— Четырнадцать мертвых девушек… — резко выдохнул Ерохин.

— Вам жаль их? — не выдержала Маша.

— Говорю же, бессмысленно объяснять, — Шляпников посмотрел на нее, будто на несмышленую маленькую девочку.

— Вам придется заговорить, — сухо сказал Ерохин.

— Я готов сделать это публично, — неожиданно заявил Шляпников. — Для газеты или на радио. Устройте мне это, и я покажу все трупы, которые у вас в висяках. И… может быть, даже кое-что большее.

Старший следователь, повидавший на службе множество нелюдей, впервые за долгие годы сжал кулаки от захлестнувшей его злобы.

Глава 23

Цех на АРПе, как и обещал Кондратюк, за выходные полностью освободили от старых станков. Остались только Утюгановские, и он сам, узнав меня, приветливо улыбнулся, тут же вернувшись к работе.

— Хорошее помещение, — перевел Дима Волков мнение Лэй, которая с интересом осматривала ободранные стены и расколотый бетон там, откуда грубо вырвали станки.

Интересно, она это на полном серьезе или просто из вежливости? С другой стороны, сама площадь и вправду вполне подходящая для производства. А сделать косметический ремонт… Собственно, им уже занимались.

— Полы будем равнять, — рассказывал Дюс, который теперь разбирался в строительных делах не хуже среднего прораба. — Вот это небольшое производство будет огорожено, и на сборку электроники оно влиять никак не будет.