Камень

— Владимир Ильич, мы играть-то будем?

Он вылупился на меня, не понимая, что происходит, отработанная схема дала сбой. Опять вмешался Харитонов, который должен был мне напомнить в очередной раз, что все мы здесь друзья:

— Алексей Александрович! Мне казалось, что мы договорились?

— При всё моём уважении, Дмитрий Юрьевич! — усмехнулся я. — Вы кто?

— Как кто? — не понял он.

— Вы участник турнира?

— Нет. — он продолжал смотреть на меня недоумённо.

— Тогда не мешайте нам играть. — я вновь повернулся к Паршину.

— Но позвольте!.. — Харитонов не унимался.

— Дмитрий Юрьевич, в любое время и в любом удобном месте я готов дать вам удовлетворение! — спокойно сказал я. — Но сейчас я занят исключительно господином Паршиным. Я понятно выразился?

Харитонов посмотрел на меня зло, но ничего так не ответил.

Оказалось, что Паршин действительно очень неплохо играет на бильярде, но недостаточно — первую партию он проиграл со счётом четыре-восемь. Во второй партии подключилась тяжёлая артиллерия в виде Харитонова и Ильина, которые, под видом пьяных, начали ходить вокруг стола и комментировать каждый мой удар.

— Штраф! — заявил мне Ильин, когда я, в очередной раз, ударил по шару. — Вы, князь, задели своей красивой жилеткой шара!

— И я видел! — поддержал товарища Харитонов, а Паршин усмехнулся.

— Господа! — я сдерживался из последних сил. — Вы не участвуете в игре, сядьте на место и не вмешивайтесь! И никакого штрафа не было, этот шар вообще стоял в стороне!

— Штраф, князь! — продолжал усмехаться Паршин. — Я тоже видел!

— Хорошо. — кивнул я. — Штраф, значит штраф. Снимайте шара, господин Паршин.

— Вы так любезны, князь! — ухмыльнулся он.

Если начну возмущаться, то однозначно выставлю себя в дурном свете — их трое, а я один… Звать независимого судью поздно, эти трое скажут, что проигрывать начал, вот и позвал. Богатый у господ офицеров опыт, ничего не боятся!

Я присел на диван, пытаясь успокоится. На несколько секунд обзор того, что делается за столом, мне закрыли Харитонов с Ильиным, которые делали вид, что советуют Паршину какой шар снять и куда бить. В результате оказалось, что за место одного шара, капитан снял два, да ещё умудрился забить битка в лузу, не потревожив при этом других шаров. Эту партию я умудрился выиграть со счётом восемь-семь, чем привёл троицу в ярость:

— Тебе это всё равно не поможет, князёк! — зашипел Паршин.

— Мы родину защищаем, а эта малолетка на бильярде тренируется! — бросил в мою сторону Харитонов.

— Полностью с вами согласен, господа! — вылез Ильин. — Только и есть, что фамилия, как и у дядьки!

Ну а что можно было ожидать от них в такой ситуации?

— Играть-то будем, Владимир Ильич, или сдаётесь? — осведомился я издевательским тоном.

Он что-то буркнул и уселся на диван, хотя, по не писанным правилам, должен был собрать для меня шары в пирамиду. Третья партия закончилась со счётом восемь-два в мою пользу, Паршин играть вообще прекратил, мне приходилось постоянно ждать, пока он с друзьями выпьет, а потом на десять раз «оценит позицию». Два его шара были моими «штрафами», первый объявил Харитонов, второй — Ильин. Когда я уже раскручивал кий, Паршин подошёл к столу и ударил под низ одного из шаров так, чтобы он полетел, минуя борт, прямо в меня. Я, на автомате, поймал круглого и, улыбаясь, раздавил его в ладони.

— Господа! — обратился я к троице. — Пришло время рассчитаться! Сейчас я вас буду бить!

— Ты что несёшь, Пожарский! — ухмыльнулся Харитонов, а Ильин кивнул. — Иди домой, дальше в шарики тренируйся.

Паршин же, видевший фокус с шаром, отнёсся к моей угрозе серьёзно и молча сжал кулаки. С него я и решил начать, но делать всё задуманное надо было не сильно зрелищно, записи точно будет смотреть много народу, скромность в этой ситуации меня точно украсит!

Перейдя на темп, я перепрыгнул стол и хотел сходу ударить ногами Паршина в грудь, но не сумел — тот успел сделать шаг в сторону и сам нанёс мне удар правой ногой. Жалости не было — за место блока я ударил навстречу, целясь в колено, куда и попал. Что-то хрустнуло, но я не остановился, и левой рукой ударил капитана в грудь. Надо отдать ему должное — несмотря, наверное, на дикую боль в ноге, он поставил грамотный блок обеими руками, но на мою силу он рассчитан не был. Очередной хруст, и здоровенная туша Паршина врезается в накрытый стол господ офицеров.

— Убью, сука! — через тело своего дружка переступает Харитонов и устремляется ко мне, за ним следует Ильин.