Камень ангела

— От мальчика не требуется, чтобы он пел, — возразил он. — Вы не хуже меня знаете, что здесь не место для виртуозного пения.

— Вы хотите сказать, что собираетесь игнорировать школьную Хартию? — спросил настоятель.

Директор заговорил тихим голосом, обращаясь к настоятелю.

— Я хочу сказать, что мы ничего не приобретаем, принимая такого мальчика в школу, — независимо от того, умеет он петь или нет. Совсем ничего.

Настоятель ласково произнес:

— В этом вопросе последнее слово не за вами.

Директор побагровел от ярости.

— Как, теперь этим занимаетесь вы? — закричал он. — Может быть, вы возьмете на себя и остальные мои обязанности? Почему бы вам не отобрать у меня мантию — и мое жалованье? Почему бы не собрать всех сирот с улицы и не притащить их в школу? Для чего нам нужны работные дома, когда у нас есть грамматическая школа, да?

Настоятеля позабавила эта вспышка.

— Успокойтесь, — сказал он.

— Успокоиться? Когда мой авторитет подрывают вот таким образом? Члены церковной коллегии об этом узнают, — брызгая слюной, пообещал он.

— Члены коллегии не хуже вас умеют читать Хартию, — невозмутимо произнес настоятель. — Они знают круг ваших полномочий, если вам он неизвестен. И моих, — добавил он тоном, в котором прозвучала скрытая угроза: директору было известно, что настоятель может его уволить, если ему вздумается.

Директор кивнул, тяжело дыша. Он знал, что потерпел поражение. Он поднял руки, затем уронил их.

— Поступайте, как знаете, — сказал он и добавил: — Посмотрим, что на это скажут члены коллегии.

И директор вышел из церкви, а Роберт Ли поспешно последовал за ним.

Все это время мать мальчика просидела, обняв сына, как будто защищала его. Настоятель повернулся к ним.

— Как тебя зовут?

Мальчик смотрел на него широко открытыми глазами.

— Саймон, — ответила за него мать. — Саймон Пеплоу.

— Ну что же, Саймон Пеплоу, — сказал настоятель. — Как насчет того, чтобы начать ходить сюда в школу с утра понедельника?

Саймон потряс головой, не отрывая взгляда от настоятеля.

— Он придет сюда, — поспешно заверила мать. — Спасибо вам, сэр.

И, поймав руку настоятеля, она поцеловала кольцо на его пальце.

— Ну что же, тогда все, — сказал настоятель, слегка смутившись. — Вы можете идти.

И мать Саймона, быстро поднявшись со скамьи, повела сына из церкви.

8

Доктор Ди плохо спал, а когда проснулся, увидел на соседней подушке голову Келли.

— Ку-ку, — сказала голова.

Настоятель спрыгнул с кровати со сдавленным криком.

— Какой-то ты нервный, Джон, да? — заметил Дух.

— Уйди от меня! — закричал настоятель. — Убирайся из моей комнаты!

Под одеялом обозначилась фигура Келли, потом он вылез из постели полностью одетый.

— Почему ты меня преследуешь? — спросил настоятель.

— Я просто охраняю тебя, — ответил Дух. — Как говорится в молитве: «Да охраняют меня ангелы, когда я сплю».

«Не такие ангелы, как ты», — подумал настоятель.

— Ты прочел книгу, Джон? — поинтересовался Дух, приблизившись к письменному столу.

Настоятель поджал губы.

— Прочел, — ответил он и взорвался: — Она мерзкая — отвратительная!

— Она тебе не понравилась? — шутливо удивился Дух. — Я же принес ее специально для тебя.

Дух потянулся к книге, и она раскрылась сама.

— Это мерзость, — уже спокойнее повторил настоятель. — Самая неестественная, жестокая и кровавая книга.

— Сильно сказано, Джон!

Дух прижал грязный палец к странице и начал читать.

— Алоэ, серую амбру и стиракс смешать с кровью козы, крота и летучей мыши. Четыре ногтя из гроба казненного преступника… — Дух поднял глаза от книги. — Что тут тебе не нравится?

Настоятель сжал губы в тонкую линию, а потом сказал:

— Мне тут все не нравится, и я больше не буду ее читать.

— Рога козы, измельченные в порошок, — продолжал Дух, словно и не слышал слов Доктора Ди. — Голова черной кошки, пять дней питавшейся человеческим мясом…

— Я не буду это читать! — отчетливо повторил доктор Ди.

— Тогда мне придется читать ее тебе, — и Дух продолжил чтение: — Череп отцеубийцы…

Доктор Ди заткнул уши.

— Вон, вон, проклятый дух! — закричал он и к своему ужасу обнаружил, что голос Келли звучит у него в голове.

— Ну, не очень-то это вежливо, — заметил Дух.

Дыхание доктора Ди стало прерывистым. Он отнял руки от ушей.

— Послушай, — сказал он, — в этой книге говорится об убийстве — грязном, кровавом убийстве. Я не могу это сделать.

Черные глаза духа блеснули.

— Нет, можешь, Джон, — возразил он.

— Я не стану это делать, — заявил доктор Ди. — И ты не сможешь меня заставить. Это не для меня, — продолжал он уже мягче, и в голосе послышались умоляющие нотки. — Ты же это знаешь, Нед.

— Нет, вот как? — повторил призрак. — Вот так-то лучше. Да, ты не делал этого до сих пор.

— Нет, — сказал настоятель, поворачиваясь спиной.

Дух вздохнул.

— Послушай меня, Джон. Мы же говорим о сироте, по которому никто не будет скучать. Поверь мне, так будет лучше для некоторых бездомных мальчишек, которые спят под изгородью, посиневшие от холода, покрытые язвами и одетые в лохмотья, и никогда не знают, когда удастся поесть в следующий раз — да и вообще удастся ли. Разве это жизнь, а?