Камень Апокалипсиса

— «И возьмет двух козлов, и поставит их пред лицем Господним у входа скинии собрания; И бросит Аарон о обоих козлах жребии: один жребий для Господа, а другой жребий для отпущения. И приведет Аарон козла, на которого вышел жребий для Господа, и принесет его в жертву за грех; А козла, на которого вышел жребий для отпущения, поставит живого пред Господом, чтобы совершить над ним очищение и отослать его в пустыню для отпущения».

— Козла? — горько переспросил Спенсер. — Тонко подмечено…

— Ежегодно первосвященник отпускал такого козла в пустыню, символически возложив на него все грехи земли Израилевой. Отсюда и пошло выражение «козел отпущения». Происходило это в день Йом Кипур, на иврите — День искупления. В этом году Йом Кипур состоится завтра, на закате. Я лично думаю, что мы сможем освободить вас от власти камня, когда переложим ваши грехи на козла отпущения.

— То есть… прямо взять козла и…

— Увы, дело несколько сложнее. К тому же — я смотрел в отрывном календаре — завтрашний закат будет в семь двадцать пять вечера. Именно в это время и надо совершить ритуал. Ни минутой раньше, ни минутой позже. Понимаете?

— А что будет, если не сработает? — спросила Делани.

Священник молча отвернулся.

— Я должен знать… — прошептал Спенсер.

— Вы должны знать только одно: если ничего не делать, вы умрете. Как умер Иисус Христос.

— Сколько мне осталось?

— Не могу сказать. Не знаю. В молодости мне довелось видеть, как умирала одна девочка. Совершенно больная, прямо как вы сейчас. Стоило пройти нескольким часам, как она вдруг набиралась сил, свежела… А потом вдруг опять — кровотечение и жар. С каждым разом все чаще и сильнее.

— Вы спасли ее? — Делани закусила губу.

— Нет, — тихо ответил Грассо.

— Как она умерла? — спросил Спенсер. — Я хочу знать… подробности…

— С Христом!

— Что это… что это значит? Вы уже второй раз намекаете! В смысле по-христиански?

— Ее распяли. То есть я хочу сказать, распяли прямо в голове этой девочки, у нее в мыслях… М-м… В общем, ей чудилось, будто ее казнят рядом с Христом. Она испытывала те же самые муки, издевательства, боль…

Грассо отошел от кровати, чтобы пошептаться с Делани:

— Нам с Кайлом нужно подготовиться к завтрашнему ритуалу, но судью нельзя оставлять одного. Вы не посидите с ним до утра?

— Конечно. Что мне сделать? Как лучше помочь?

— Молитвой! А заодно повнимательней следите за кровотечением.

После отъезда Грассо и Данема больной спросил:

— Вы не уйдете, госпожа советник?

— Вот еще! Уйти с такой вечеринки? Да ни за что!

Она помолчала.

— А знаете, я ведь узнала, кто убил Касси. Кстати, давайте поправляйтесь, мне понадобится ваша помощь.

— А-а… — разочарованно протянул он.

— И еще одно я открыла, — тихо промолвила она. — Я открыла, что вы совершенно замечательный человек.

Спенсер слабо улыбнулся:

— На редкость тупой, вы хотите сказать?

Он попытался присесть в постели. Делани поспешила сунуть подушку ему за спину.

— Мне ведь тоже кое-что вам надо сказать. На случай если я ночью помру.

— Ш-ш! — приложила она палец к губам. — Вам нужен отдых. Надо беречь силы.

— Нет-нет, это очень важно. И я должен это сказать, пока у меня ясная голова.

За пару минут Спенсер изложил историю про украденные акции и тестя.

— Сегодня утром Ван-ден-Вендер посулил мне пять миллионов долларов в обмен на признание. Я пишу признание, а потом сбегаю в Европу. О своем решении я должен сообщить у них в офисе, в семь вечера в пятницу.

— Надо звонить в ФБР, — заявила Делани.

— Нет, Патти, вы не понимаете! На всех документах стоит мое имя. Он все подстроил так, чтобы вором выглядел я. Если мериться, у кого весомее слово, я проиграю. Вы даже не представляете, какой властью — и злобой! — обладает Ван-ден-Вендер.

Делани, между тем обтиравшая ему лоб влажным полотенцем, спросила:

— И о чем же вы сейчас думаете? Брать ли наличные и бежать?

— А как бы вы поступили? Мне, к примеру, в тюрьму не хочется. Если удастся выжить, если план насчет козла отпущения завтра сработает, то выбор придется сделать: или я убегаю миллионером, или меня сажают на всю жизнь… Хочу задать вам один вопрос. Если я возьму деньги… вы со мной уедете?

— Я? С вами?

— Мы могли бы начать все сначала. Начать новую жизнь, вы и я. Пять миллионов — довольно приличное состояньице, на двоих более чем достаточно. Франция, Карибы, маленькая вилла в Италии. Что нас тут держит? Грустные воспоминания?

— Спенсер, вы серьезно?

— Да, Патти. Вы никогда не мечтали о богатстве? Я видел силу денег. Можешь быть самым тупым человеком на свете, но если ты богат, люди считают тебя гениальным. Они восхищаются тобой, завидуют тебе, хотят стать таким, как ты… Деньги способны все изменить!

— Им не купить счастья.

— Вы уверены? Мне всегда казалось, что люди так говорят ради самоутешения, когда знают, что у них таких денег нет и не будет.

— А как насчет вашей жены? Вашего тестя? Всяких прочих Арнольдов? Разве вы ничего не поняли, наблюдая за ними?

— Да, но ведь мы не такие! У нас с вами все будет иначе, — горячо запротестовал Спенсер. — У нас все будет по-другому!