Камень и горы в народной культуре

В передаче по телевидению (канал «Культура», 9 сентября 2011 г.) был показан документальный фильм «Волшебные люди Вануату». Речь шла о традиционных обрядах меланезийцев Новых Гебридских островов в юго-западной части Тихого океана (государство Вануату). На островах есть каста колдунов. Житель деревни, у которого постоянно неудачи в охоте или рыболовстве, идёт к колдуну. Тот показывает ему волшебные камни: один черепаший, другой акулий. Они помогают человеку: в них живут духи умерших предков. Но этого мало: колдун проводит человека (без сопровождения никак нельзя, это опасно) к действующему вулкану, дорогу к которому знает только колдун. [Кстати, Новые Гебриды – острова вулканического происхождения, гористые, высотой до 1810 м; на них около 60 вулканов, в том числе 10 действующих. – Р.А.] При этом нужно идти не по той дороге, по которой идут души мёртвых, а в стороне от неё. Когда путники приходят к вулкану (там живёт главный дух), колдун бросает в вулкан зелёную ветку дерева и испрашивает удачи для своего товарища.

Теперь о духах – хозяевах природы. У всех народов есть представление о том, что в Европе называют гением, или духом, местности (латинское genius loci). У русских бытовало такое поверье: каждое место, будь то в доме, или в хозяйственных постройках, или вне дома – во враждебном человеку пространстве – населено разными духами. Названия этих духов говорят сами за себя: домовой, банник, овинник, леший (хозяин леса), водяной и др. Все они – представители низшей мифологии, фактически нечистой силы, позже заменённые христианскими представлениями о чёрте, но продолжавшие жить в народных суевериях, пережитках языческой поры.

У коренных народов Сибири и Русского Севера развит культ хозяев местности. Буряты называют их эжинами. Каждая гора, каждая река, каждое урочище имеет своего эжина. Якуты называют таких духов-хозяев иччи. Как у всех охотничьих народов, эти существа непосредственно влияют на благосостояние человека. В то же время у якутов наблюдалось и олицетворение природы; так, словом эбэ ‘бабушка' могла именоваться гора (или река), хотя параллельно существовало и понятие хайа иччитэ – ‘дух, хозяин горы'. [Токарев, 1931: 162].

На острове Вайгач, на большом утёсе до 1827 г. находился самоедский (ненецкий) идол по имени Уэсако (Старик). Утёс впоследствии назывался Болванским; ненцы считали его стариком и главой всех хэгов (духов). А камень посреди острова получил название Невехэге ‘мать болванов' – потому что около него хранились, как в утробе, бросаемые жертвы: монеты, ружья, топоры, пуговицы и др. [Левин, 1931: 218–219]; позже Л.В. Хомич описывает эти два камня-идола как Вэсако и Хадако “Старик” и “Старуха” [Хомич, 1966: 199]. Четыре сына старика и матери болванов разбрелись по тундре и промышляли на ней: Ню-хэге (маленький утёс на Вайгаче); Минисей (возвышение у Уральского хребта); Ялмал (Ямал, полуостров на западной стороне Обской губы) и Кузьмин перелесок (особо почитаемое место, известное в Большеземельской тундре – камень в лесу в 20 верстах от Мезени, которому приносили жертвы).

Новейшие исследования верований сибирских ненцев показывают, что культ духов-хозяев (хэхэ) местности, в том числе священных камней и скал, распространён среди всех родовых групп этого народа. Так, надымские ненцы (р. Надым впадает в Обскую губу) считают своим главным божеством Марахы. Изображение духа каменное, размером с «сидячего человека», оно хранится на священной нарте. Божество приносит удачу в промысле, избавляет от болезней, может наслать наводнение или спасти от него. Хранители идола – представителя рода Нядонги, без них нельзя посещать это священное место. По преданию, кто-то из этого рода нашёл идола на песке, поэтому его и прозвали Марахы – “найдённый на песке” [Мартынова, 2016:272].

У саамов также существовал культ священных камней (сейдов); известный русский этнолог Н.Н. Харузин связывал их с культом предков, так как возле этих камней приносились жертвы покойникам [Харузин, 1890: 188, 190]. Саамы верили в то, что подобный камень был живым, он мог двигаться, есть, пить, приносить людям несчастье. Сейды представляли собой естественные камни, выделявшиеся своей величиной или формой; однако были и каменные сейды, созданные руками человека. Место, где стоял сейд, считалось святым, его обносили оградой, и никто не смел входить туда, если только не собирался сделать жертвоприношение.

Представление о живых камнях свойственно и другим народам. Этнограф Г.Н. Прокофьев в 1926 г. писал о своей беседе с молодыми ненцами, в которой спрашивал их о живой и мёртвой природе. В отличие от дерева, которое считалось мёртвым, поскольку оно не ходит, ненцы полагали, что живое – это всё, что движется: вода, ветер, солнце, звёзды. Что касается камня, то он «живой, в нём огонь есть» [Прокофьев, 1927: 38].