Камень Юноны

Послышался звон стекла — разбилась английская чашка: Биг-Бен разлетелся на части. Минералка выплеснулась на стол и залила подписанный договор подряда. Рита медленно опустилась на пол и закрыла лицо руками. Егор присел перед ней на корточки.

В соседней комнате Агеева ждал начальник участка. Оставленный без внимания, вопрос отладки базы данных для банка оскорблено повис в воздухе. Егор, махнув рукой на дела, сидел с секретарем на полу среди осколков фарфора. Они молчали уже пятнадцать минут. Все это время плечи Риты вздрагивали. Егор не знал, что ему делать, чтобы Рита успокоилась.

— Зачем вы это сделали? — она подняла голову и посмотрела на него мокрыми, бирюзовыми на фоне покрасневших белков, глазами.

Агееву стало неуютно. Он не нашел, что ответить, и взял ее хрупкую кисть в свою широкую ладонь.

— Все пройдет, только не совершай глупостей.

— Я хотела вас убить.

— Догадываюсь, — улыбнулся он. — Извини, что помешал.

После того, как Егор неожиданно застиг ее на месте преступления, в сознании Катасоновой что-то перевернулось. Словно промылось окошко, и она увидела в него мир иначе. Сместились акценты и поменялись ценности. Еще сегодня, уверенная, что судьба ее определена, Рита решила, во что бы то ни стало жить дальше. Ненависть к Агееву исчезла, но и любовь к нему не вернулась. Он стал для нее обычным сослуживцем, не лучше и не хуже остальных. Катасонова теперь точно знала: из «Парадиза» необходимо уйти. Не от Агеева, а от себя. Хоть и говорят, что от себя никуда не денешься. Рите очень хотелось все забыть и начать другую жизнь, в которой о пережитых трагедиях ничего никогда не напомнит.

* * *

В этот день в Пулково было много пожилых людей. В честь праздника победы авиакомпании подарили ветеранам возможность бесплатного перелета. Анатоль прошел регистрацию на парижский рейс и рассеяно смотрел на взлетную полосу сквозь широкое окно аэровокзала. Он увозил во Францию часть истории семьи Ипатовых — камень Юноны, простой булыжник, подобранный ее матерью на улице в начале прошлого века. Эксперты подтвердили, в ткани, лежавшей в стене, действительно, находилось изделие из драгоценного металла. Сама ткань была изготовлена почти столетие назад и служила носовым платком. Платок, с еле заметной прописной буквой «П», принадлежал Полине Ипатовой. Анатоль многое отдал бы, чтобы его заполучить, но платок был назван вещдоком и отчуждению не подлежал.

Иван Арсентьевич ждал внука с особым нетерпением. Из телефонного разговора он уже знал, что колье пропало, но это обстоятельство не умаляло торжественности встречи. Иван Роллер любил устраивать приемы, и они ему удавались. Особенно он тяготел к стилю девятнадцатого века. Его особняк, и так похожий на дворянское гнездо, по случаю прихода гостей преображался до того, что мог служить декорацией для съемок фильма о дореволюционной России.

К приезду Анатоля Иван Арсентьевич собрал у себя друзей по клубу «Потомков русских эмигрантов» — таких же славянофилов, как и он. Гвоздем программы был внук хозяина с его подробнейшим рассказом о путешествии на их общую родину.

Когда были произнесены помпезные тосты за возрождение далекой России, откушаны аппетитные блюда и испиты первые бокалы, настал выход Анатоля. Молодой человек окинул аудиторию обреченным взором, и как кот Баюн затянул сказ о своих похождениях. Раз колье исчезло, то хранить о нем тайну стало бессмысленно. Он не утаил ничего: рассказал о приводе в милицию, о погибших женщинах, о колье и о камне, служившем дверцей тайника. Камень Юноны лежал на столе и все гости уже успели его осмотреть. После услышанной истории, к камню обратились повторно, но уже с повышенным вниманием.

— Позвольте, не то ли это колье, из-за которого убили Сержа Карминова? — послышался глухой голос Антона Мигалина — отставного комиссара французской полиции.

Иван Роллер и Серж Карминов были друзьями — не разлей вода. Они познакомились еще в юности, когда вместе ходили на занятия по русскому языку к старому профессору Екатеринбургского университета — эмигранта первой волны. Серж так же, как и Иван был русским, но родился во Франции. В отличие от друга — разгильдяя, родной язык изучал охотно и неплохо им владел. Серж вообще отличался прилежностью во всем, чем бы не занимался. Как закономерность, Карминов имел успех. Лучший ученик в школе, затем перспективный студент университета. Ему на роду была написана блестящая карьера юриста. Так бы оно и вышло, если бы не это злосчастное колье и не Московский фестиваль молодежи.