Камень. Книга 4 (СИ)

— Ладно, ладно! — заулыбался тот. — Переплюнули! Скажешь тоже, Саша! Так, — посерьезнел Николай, — а теперь перейдем к частностям. Меня тут князь Воронцов по просьбе своего старшего сына одолевает после просмотра той видеозаписи, где Алексей с этими Никпаями лютует. Так вот, что я вам имею предложить. Раз хочет наш Военный министр повышения боеготовности вверенных ему отдельных подразделений разведки, мы не будем ему препятствовать в этом благородном начинании. Заодно и Алексей с братьями разомнутся и проведут боевое сглаживание перед поездкой на границу. Это мне, кстати, сын предложил. — Николай хмыкнул. — Хочет под это дело устроить инспекцию хозяйства младшего Воронцова.

— Дмитрий что, провинился где-то? — заинтересовался Владимир.

— Да нет, все как раз наоборот. — пожал плечами Николай. — Чистая профилактика. Есть ощущение, что Воронцов-младший после удачных акций по Никпаям слишком сильно поверил в свои силы и силы своих головорезов. Надо бы слегка приглушить атакующий порыв молодого генерала, как бы дров не наломал. Ну что, — он посмотрел на Александровичей, — по существу возражения будут?

Александр с Павлом переглянулись и последний ответил:

— Коля, уж если Сашка внуков пока берет под свое крыло, так пусть и использует их по полной программе. Без всяких там скидок на родство и возраст. Им это только на пользу пойдет, быстрее повзрослеют. Вон, как Алексей. — Павел хохотнул. — Главное, чтобы нам потом на Совете Рода уже поведение внезапно повзрослевших Николая и Александра разбирать не пришлось…

* * *

Как и было договорено, отец приехал к четырем часам. Никаких «торжественных выступлений» со стороны Дворцовых не последовало — как мне потом объяснил Михеев, по этому поводу Цесаревич озвучил отдельные инструкции.

Быстро пробежавшись по особняку, отец высказал свое мнение:

— Вроде, все нормально. Трегубов со Службой протокола поработали хорошо. Как тебе статья Шереметьевой, кстати? — улыбался он.

— А вы с пафосом не переборщили? — хмыкнул я.

— Не переборщили. — продолжил он улыбаться. — Пафоса, Алексей, в этой статье в самый раз. И это только начало, поверь мне. Пора тебе становиться публичной фигурой.

— Уж куда публичнее? — насторожился я. — И так моя физия, сжигающая троих недавно убиенных, по всей паутине который день мелькает.

— Ну, Алексей… — протянул отец. — Так-то, да… Я и не спорю. Видишь ли, на этой записи ты предстаешь перед обывателями и Светом хоть и очень благородно, но несколько однобоко… Особенно на фоне выяснения отношений с Родом Юсуповых…

— Это как? — спросил я, хоть и догадывался, что сейчас услышу.

— Алексей, Свет, в большей степени, должен тебя не бояться, а уважать. А сейчас все, кроме молодежи, тебя… скажем так, больше опасаются, чем уважают. — он вздохнул. — Можешь у Пафнутьева мнением старшего поколения Главных Родов поинтересоваться, да и не только Главных. Виталий Борисович тебе очень интересную картину нарисует. — отец улыбнулся. — Бильярдный турнир, конечно, дело хорошее, но тебе необходимо больше в Свете бывать, на приемах разных, других подобных мероприятиях. Вот, к примеру, тебя князь Юсупов на ужин звал. Ты к нему съездил?

— Нет. — помотал я головой.

— А ты обещал ему, сынок. — отец укоризненно смотрел на меня. — А с Глебом Голицыным ты почему дома у себя турнирную встречу играл, а не в клуб к Долгоруким поехал?

— Ну… так удобнее… — если с претензиями по поводу Юсупова я еще мог согласиться, то вот с Голицыным — нет. — Тут-то что не так?

— Что не так? Да все не так, Алексей! — опять вздохнул отец. — Долгорукие этот турнир придумали, взяли на себя обязательства по его организации, предоставили свой клуб в пользование игрокам. Понятно, что в правилах нигде не написано, что ты обязан играть на их территории, но это предполагалось, сынок! Чтобы представители разных Родов собирались для игры на бильярде и общения именно в клубе у Долгоруких, а не у себя по особнякам именьям. А Долгоруким за это уважение и дополнительные бонусы в виде очков статуса в Обществе. Даже я к ним в «Метрополию» приезжаю играть. А вот Великий князь Алексей Александрович последнее время Долгорукими брезгует. Именно так все это выглядит со стороны, несмотря на твою дружбу с Андреем и Натальей Долгорукими.

— А раньше все это вы мне не могли сказать? — расстроился я. — Да и Голицын мне ни о чем таком даже не намекнул. Даже Андрей Долгорукий молчал!