Камень. Книга 5

— Царевич, а римское право с его сервитутами не так и устарело, — заявил мне по дороге колдун. — Макаронники даже в древности в жизни кое-что понимали.

— Тебя вычислили как моего телохранителя, — буркнул я. — Хреново маскируешься. Особенно всем понравилась твоя кепка.

— А так называемыми вычислениями занимались бабы? Наверняка отличилась та, которая с жопой? Я прав?

— Ага.

— Всегда так бывает, царевич… — Иван сделал вид, что расстроен. — Настоящие женщины всегда видят настоящих мужчин. — И патетически воскликнул: — Не переживай, я не встану между вами.

— Все кривляешься?

— А что мне еще остается делать? При моей-то неброской внешности. Только плащ таскать и кепку, которые забирают большую часть постороннего внимания! Это ты у нас красавчик! Высокий, стройный, с глубокими серыми пронзительными глазами, тонкими чертами лица и нужной генеалогией!

— Это да, — показательно согласился я. — Все при мне. Но вот при твоих-то навыках любая была бы твоя, Ваня! Не надо тут мне прибедняться!

— Это да, — передразнил он меня. — А хочется без этих навыков женщину завоевать! Чтоб искренность чувств была! Чтоб все искрило! Чтоб яйца звенели! Уж ты-то меня должен понимать, царевич, недаром с моей дочерью сожительствуешь. Она любую фальшь на подсознательном уровне чувствует, как и людей. Значит, не совсем ты еще пропащий!

— И это мне говорит человек, который годами криминалом занимался! — воскликнул я. — И людей валил направо и налево.

— Уверен, царевич, ты меня переплюнешь! — Мы как раз подходили к воротам, за которыми была стоянка. — Все данные для этого у тебя имеются, а фамилия защитит от всех последствий.

— От совести она не защитит.

— Ну, царевич, тут позволь с тобой не согласиться. — Он вовсю лыбился. — Совесть как мышца, ее и накачать можно.

А на стоянке нас ждал улыбающийся Прохор:

— Ну что, Иван, набрался знаний?

— Набрался, — важно кивнул тот. — А самое главное, на студенток налюбовался, здесь прямо шикарный цветник. Но все самые красивые, понятно, вокруг нашего царевича вьются.

— Это да… Ты еще на вечеринках малого света не присутствовал, вот уж где цветник так цветник…

* * *

На стоянке в Ясенево нас встретил лично генерал Орлов. После обмена рукопожатиями Прохор представил генералу Кузьмина.

— Иван Олегович, а мы с вами раньше не встречались? — жандарм пристально разглядывал колдуна.

— Я бы запомнил, Иван Васильевич, — чуть улыбнулся тот.

— Хорошо, господа, пройдемте на полигон, все уже там.

По дороге Орлов отчитался мне о состоянии своих сотрудников, прошедших правило:

— Одним словом, бьют копытом, Алексей, — закончил он. — Сегодня кого-нибудь править будешь?

— Буду, Иван Васильевич, и так уже три дня потеряно, надо наверстывать.

— Ничего страшного, наверстаем. Кстати, Алексей, сегодня утром мне Нарышкин звонил, командировка Вяземской отменяется.

— Спасибо за информацию, Иван Васильевич, — улыбнулся я.

Похоже, царственный дед все же решил прислушаться к моей просьбе. После Ясенево надо будет Алексии позвонить, узнать, когда она прилететь сможет.

При нашем появлении подразделение «Волкодав» построилось таким образом, что все поправленные стояли отдельно. Поприветствовав и поулыбавшись Вике, я приступил к осмотру, который показал, что у всех энергетические решетки пришли в относительную норму.

— Господа и дамы, у всех все хорошо! Больше можете себя ни в чем не ограничивать, — вынес я свой вердикт.

— Наконец-то! — обрадовались они и посмотрели на генерала.

Тот заявил:

— Без меня не начинайте. Свободны.

Остались только мнущиеся Решетова и Вяземская.

— Пять минут, — усмехнулся Орлов и направился к остальному строю.

Первым, что я услышал от Вики, было:

— Готовься к романтическому вечеру, Романов, я с тебя сегодня не слезу!

— Значит, придется править только трех твоих коллег… — вздохнул я, наблюдая краем глаза, как недалеко от нас улыбаются друг другу Прохор с Екатериной.

— А еще лучше двух, — кивнула она. — У тебя все нормально? Ничего не случилось?

— Все нормально. Так, были мелкие неприятности…

— Леша, ты же на меня не обижаешься за те слова?

— Нет, Вика, не обижаюсь, — улыбнулся я. — Ладно, шагай к своим, вечером расскажешь какая теперь ты крутая стала.

— До вечера, Романов! — Вика облизнула губы и незаметно для остальных послала мне воздушный поцелуй.

— До вечера.

Поправил я действительно только троих, решив оставить силы на вечер, и поставил в известность Орлова, что завтра отработаю еще троих.

— Иван Васильевич, в выходные ничего не обещаю, есть определенные планы.

— Как скажешь, Алексей, — кивнул он.

А в лесу, по дороге на стояку, заявил воспитателю:

— Прохор, хочу тебе на Ивана пожаловаться.

— Говори.

— Он за мной во время правила все время подглядывал.

— Ваня, что скажешь по сути предъявленных обвинений? — усмехнулся Прохор.

— Было дело, скрывать не буду, — кивнул тот и уставился на меня с явным подозрением. — Царевич, как ты умудряешься это делать?

— Силой воображения. Ну, еще желанием и волей…

* * *

Когда великий князь в сопровождении Белобородова и Кузьмина скрылся в лесу, к Орлову подошел Смолов: