Камень. Книга 6

Во время быстрой экскурсии, которую проводили Николай с Александром, прекрасно здесь ориентировавшиеся, я несколько раз получал от Сашки Петрова локтем в бок и слышал его шепот: «Охренеть!» Общие же впечатления охарактеризовал в самом конце Джузеппе своей фирменной фразой:

— La Dolce Vita. — И добавил: — Настоящий храм чистого и здорового тела!

Главный же сюрприз ждал итальянца, когда мы дружно, выскочив из парилки, выскакивали голышом на улицу через специальную дверь в душевой и прыгали в наваленные для этого белоснежные сугробы, растирали себя снегом, а потом бежали обратно в парилку, поддавали на камни воды и снова с яростью начинали хлестать себя вениками.

— Эх, сейчас бы пивка! — вздыхал Багратион на русском, разливая по кружкам прохладный квас в комнате отдыха. — Как там Суворов говаривал: портки последние продай, но после бани выпей! Полностью согласен с фельдмаршалом! Но на губу не хочется… — Николай, сидевший рядом с разомлевшим Джузеппе, переводил итальянцу слова Сандро, который решил обратиться к последнему напрямую. — Ну что, чувствуешь, что заново родился? — Тот активно закивал, а Багратион продолжил: — Отдых — десять минут, твое высочество, потом повторим. За ожоги от пара не переживай, завтра все пройдет, зато спать сегодня будешь как младенец!

Глухой стон был ему ответом…

* * *

— Подъем, курсант! — И удар в дверь.

Господи, как же я соскучился по этим выкрикам, кто бы знал!

— Иду-иду! — потянулся на нарах и упруго вскочил на бетонный пол. — Секундочку, господин полицейский, лицо только умою.

Через пять минут я уже вдыхал полной грудью утренний морозный воздух, шагая в сопровождении конвоя в сторону спортгородка. Может, все же не выеживаться и остаться в училище? Сколько сразу жизненных проблем решится! А как же мои две красавицы, Алексия с Викторией? Ну, самоходы еще никто не отменял, а на губе я вроде как уже свой. Или ну его нахер, я свое у волкодавов отслужу. Но утро-то какое великолепное!

Настроение было настолько хорошим, что я не стал нервировать командира курса всякими там провокационными выкриками на языках вероятного противника и вскидыванием кулака, а спокойно занял свое место в строю. Кросс, как и дальнейшая зарядка, прошли штатно, потом был душ, после него завтрак и занятия. Не знаю, виновата ли вчерашняя баня, или я так утомился за выходные всей этой светской жизнью, но на первой же паре расслабился и задремал…

А проснулся от неприятного ощущения чужого взгляда в спину.

Темп. Колокол. Поиск…

И ничего, как бы я ни напрягался!

— Курсант Романов, вы меня слышите? — Это был препод. — Не спать! Спать вечером будете в специально обозначенное время и в предписанной позе! Курсант Романов, вы с нами?

— Виноват, господин полковник! — вскочил я, замечая улыбки сидевших рядом ребят. — Больше не повторится!

— Присаживайтесь. — И он продолжил лекцию.

Уже сидя, я потряс головой и прикинул, что во сне на меня мог так смотреть тот же самый недовольный полковник, и немного успокоился, но вариант касания колдуном все же исключать не стал.

Может, Ване позвонить? Недаром его уже пару дней все эти ощущения мучают? Или это вообще он и смотрел, продолжая меня тренировать и здесь тоже? Да ну, подобный вариант — полная ерунда! Зачем Кузьмину это делать во время лекций, если можно меня подоставать без лишних свидетелей на губе? Логично? Логично. А в появление постороннего колдуна в расположении училища не верилось: если я Ванюшу с трудом обнаружил один-единственный раз, то какого уровня должен быть тот, которого я не смог засечь сейчас?

Минут через десять я успокоился окончательно и даже решил не говорить ничего Прохору, который должен был забрать меня после обеда со стоянки.

* * *

Еще вчера в Жуковке Долгорукий успел переговорить со своей сестрой и Юсуповой по поводу их поведения с Шереметьевой, так что, когда они все вместе утром в понедельник встретились на стоянке, Анна, ждавшая язвительных комментариев со стороны подружек, к своему удивлению, ничего подобного не услышала. Не было и рассказов про вчерашний отдых друзей, а уже после учебы, когда они встретились в кафе, девушка не выдержала и сама спросила про их поездку в Жуковку. Тут-то Юсупову с Долгорукой и прорвало, да так, что раздосадованный Долгорукий плюнул и уехал домой, пожелав сестре добираться до особняка самостоятельно.

* * *