Камень. Книга 6

В клубе у Долгоруких нас всех, понятно, разместили в «випке», где мы и просидели одной большой компанией с краткими перерывами на танцы до половины четвертого утра. В «Метрополии» я не удержался и отошел от дедовских инструкций, потанцевав с Демидовой, Юсуповой и Долгорукой, дав при этом возможность Александру и другим молодым людям пригласить Стефанию.

— Алексей, как же мне тебя жалко! — заявила во время танца Евгения. — Вы с этой француженкой совсем не смотритесь!

— Неужели? — хмыкнул я. — И кто должен быть на месте Стефании? Постой, не отвечай, я угадаю! Неужели, это ты?

— Да, милый. — Серьезное выражение лица девушки портили только смеющиеся глаза. — Ты очень догадливый! — и она прижалась ко мне еще сильнее.

— Женя, — опять хмыкнул я, — а у меня Джузеппе о тебе спрашивал…

— Без шансов, милый. — Демидова погладила меня по плечу. — Нет у него твоего… твоей харизмы и… животной привлекательности.

— Харизмы? Животной привлекательности? Ну, пусть будет так…

Не удержалась во время танца и Юсупова:

— Алексей, а когда уже эта Стефания домой уедет? А то загостилась она в Москве. У Кристинки попыталась сегодня этот вопрос аккуратно выяснить, так та меня чуть не послала!

Понятие «аккуратно выяснить» и фамилию «Юсупова» у меня как-то не получилось поставить рядом в голове, но интересоваться подробностями я не решился.

— Не знаю, Инга, она мне ничего не говорила.

— Бесит меня эта Стефания! — безапелляционно заявила Юсупова. — И не меня одну! Представляю, как тебе с ней трудно приходится. Но мы все понимаем твое положение, даже вон Джузи после того как вас с ним… вашего отсутствия, — быстро поправилась она, — на эту француженку смотреть боится. Даже переключился, бедолага, на охмурение Аньки Шереметьевой. Кстати, Алексей, — Инга заулыбалась, — как ты отнесся к этой инициативе итальянца?

— Сугубо положительно, — поморщился я.

Девушка хотела сказать что-то еще, но вовремя передумала.

Одна только Наташа Долгорукая, святая женщина, танцевала со мной молча, чем доставила ни с чем не сравнимое удовольствие.

В итоге отдых в «Метрополии» прошел без всяких происшествий: Стефания продолжала демонстративно игнорить Джузеппе, тот к француженке не подходил и близко, к Александру Романову тоже не было никаких претензий. Одни только Демидова с Юсуповой периодически троллили Стефанию, но рамки все же соблюдали. Расходиться начали в четвертом часу утра, поблагодарив Андрея Долгорукого за гостеприимство. Джузеппе мы с братьями проводили до машины посла и предложили забрать его завтра из гостиницы, но тот отказался, сказав, что в Жу-ков-кю его привезут.

Дома, к моему немалому облегчению, Прохор в гостиной меня для профилактической беседы не дожидался, а вот уже в душе, в который я залез смыть сегодняшний «трудовой пот», на меня напал проклятый Кузьмин, для которого мое появление в особняке не прошло незамеченным. Стандартно накинув колокол и проигнорировав подкатившую дурноту, я только перешел в атаку, как Ваня, бес проклятый, опять исчез! Очухавшись после безуспешных поисков Кузьмина, я увидел свое отражение в запотевшем зеркале и не смог удержаться от нервного смеха: мокрый, в пене, с мочалкой в руке и тюбиком геля в другой, но несломленный нападками гадского колдуна!!!

* * *

Пока Тагильцев ходил встречаться с одним из своих осведомителей, отец Олег Бирюков сумел спокойно скачать из «облака» запись разговора оставшихся в Рязани батюшек и прослушать ее.

— Чего и следовало ожидать… — пробормотал он и с ненавистью кинул телефон на диван. — Вот же… твари трусливые! Все планы насмарку! — Олег вскочил с кресла и налил себе коньяка, после чего уселся обратно.

После первого бокала последовал второй, а затем и третий.

— Похоже, Мифа отыграл свою роль, интриган хренов! Совсем с катушек слетел на почве бессонницы! Как бы все дальше ни сложилось, но со сцены ему пора уходить. И желательно под бурные и непрекращающиеся аплодисменты…

* * *

Утро воскресенья оказалось стандартным: Николай с Александром не смогли отказать себе в удовольствии и мелкими глотками распивали в столовой сухонькое, пообещав Прохору ограничиться только одной бутылкой на двоих; воспитатель многозначительно поглядывал на меня, он был явно в курсе вчерашнего, но от комментариев воздерживался; Сашка Петров просто завтракал; Владимир Иванович так и вовсе устроился в уголке столовой и тихонько дремал на стуле; один только Иван выглядел хмурым и невеселым.

— Что-то с Алексией? — не выдержав, спросил я у него.

— Нормально все у нее, — отмахнулся Кузьмин. — Утром с Пафнутьевым общался. — И хмыкнул. — Такими темпами мы с Виталькой скоро снова лучшими друзьями станем. А так… — он посерьезнел, — что-то сердце у меня второй день давит…

Если Владимир Иванович только слегка встрепенулся на своем стуле и открыл глаза, то вот Прохор замер и медленно повернулся к колдуну:

— Есть предпосылки? Или на погоду давит?..

— Скорее всего, на погоду, — натянуто улыбнулся колдун. — Точнее сказать не могу.