Камень. Книга 6

— С Ванюшей инцидент исчерпан? — нахмурился воспитатель. — Я, конечно, не верю, что ты его убить хотел, но мог просто силу не рассчитать, в твоем-то состоянии.

— Исчерпан. — Я облизнул сухие губы. — Потом его убью. Пить! — подниматься с дивана совершенно не хотелось.

Прохор сделал кому-то знак и снова повернулся ко мне.

— Это Ванюша решил меня на ноги поставить, или ты приказал?

— Да он бы и сам это сделал, — махнул рукой воспитатель, а появившийся Михеев протянул мне стакан с водой.

Пришлось принимать вертикальное положение, чем и воспользовался Прохор:

— Ставлю тебя в известность, что Ивана я посадил под домашний арест, а тебе категорически запрещаю пока даже думать о мести колдуну. Теперь же, Лешка, внимательно слушаю отчет о твоих похождениях в училище, а то мне тут твой отец запись прислал с одного интересного построения.

При моем отчете воспитателю присутствовали ухмыляющиеся Николай с Александром и, понятно, Владимир Иванович, который, как и Прохор, вздыхал и расстроенно кивал головой. Последний и подвел «неутешительный» итог:

— Правильно мне тут Михаил Иванович сказал, что армия тебя не исправит? А вы чего скалитесь? — это уже было сказано братьям. — Только попробуйте себя таким же образом повести, мигом на тренировки к Кузьмину определю! А как он тренирует, вы видели сами.

С лиц Николая с Александром медленно сползли улыбки:

— Прохор, да мы как бы и сами хотели проситься…

Воспитатель с усмешкой посмотрел на явно удивленного Михеева:

— Иваныч, меня слух не обманывает? Ты слышал то же, что и я? — Ротмистр кивнул. — Помнишь, я тебе говорил после Афганистана, что будет толк из отроков? — Ротмистр кивнул снова. — Похоже, я не ошибался.

Братья после этих слов Прохора вытянулись с серьезными лицами и даже умудрились, не сговариваясь, щелкнуть каблуками берец.

— А теперь слушай мою команду, бойцы! — продолжал улыбаться воспитатель. — Тебя это тоже касается, Алексей. Прием пищи назначаю на 20.00, до этого времени всем привести себя в порядок и подготовиться для запланированных вечерних мероприятий! Вольно! Разойтись! — А когда братья чуть ли не строевым шагом направились в сторону лестницы, Прохор меня спросил: — Сам дойдешь?

— Дойду.

— Хорошо. И Ведьму там успокой, а то она за тебя переживает. Я же Петровым займусь, проведу очередную успокоительную беседу, а то сбежит наш Смоленский Рембрандт от этих постоянных жизненных перипетий, как пить дать сбежит!..

* * *

Вику, на удивление, даже успокаивать толком не пришлось:

— Ты же у меня Камень, а не тепличный цветочек, — прижалась она ко мне, — вот и изволь соответствовать. Лучше про училище расскажи.

Отчитаться в очередной раз не получилось, мне позвонила сестра.

— Привет, Алексей, как дела?

— Нормально, Машенька. Как у вас?

Вот тут на меня и вылился поток жалоб и упреков, направленный, слава богу, в сторону старших родичей: бедных девочек заперли в Кремле и никуда не выпускают, даже на учебу в лицей, и они с Варей в очередной раз вынуждены пропустить вечеринку малого света; наш с ними(!) ресторан «Царская охота» готов к открытию после ремонта, а девочки(!) не могут определиться с датой торжества по тем же причинам; назначенный на следующую субботу бал в Кремле под угрозой срыва, потому что царственная бабушка запретила внучкам приглашать Юсупову, Долгорукую и Шереметьеву для совместных примерок платьев и предложила делать это по видеосвязи. Потом уже мне пришлось успокаивать Марию по поводу ее опасений насчет Андрея Долгорукого: сестра вбила себе в голову, что молодой человек после такого долгого общения только по телефону ее разлюбит, бросит и откажется составить Маше пару на балу. В ответ на «обещание» сломать Долгорукому нос в случае, если он действительно решит поступить так подло, ожидаемо выслушал гневную отповедь сестренки в защиту ее самого лучшего и замечательного молодого человека и клятвенно пообещал его все же не трогать. Успокоенная Мария в конце концов решила более тщательно узнать подробности уже моей жизни:

— Леша, нам тут Варей отец сегодня сказал, что тебя в училище после совета рода на учебу перевели?

— Есть такое дело.

— Еще отец сказал, что ты деду пообещал, что сессию сдавать будешь в университете?

— Все верно, Машенька, — подтвердил я.

— А интересными подробностями поделишься? — голосок сестры стал «вкрадчивым».

— Машенька, ты же сама понимаешь, что это не телефонный разговор… — попытался «съехать с темы» я.

— Понимаю, — неожиданно согласилась она. — Давай при встрече все расскажешь, договорились?

— Договорились.

— И еще, Алексей. — Голос оставался таким же «вкрадчивым». — У меня огромная просьба: сегодня вечером к тебе обратятся с одним предложением Инга с Натальей, постарайся им не отказывать. Хорошо?

— Заинтриговала, — усмехнулся я. — Машенька, ты же знаешь, для тебя любой каприз!

— Знаю. — Голос девушки был довольным. — Ладно, не буду тебя больше отвлекать, пока!

— Привет сестрам!

И чего там опять Юсупова с Долгорукой мутят?

Подумать над этим мне не дала Вика, которая, сидя рядом, слышала наш с Марией разговор: