Камень. Книга 6

— Недаром ты у меня таким уродился, внучок, — благосклонно кивнула она. — Ты-то у нас и Витальке Пафнутьеву, упырю конченому, и Прохору своему фору дашь, дай тебе только волю. Недаром Святослав, который до того, как рясу натянул, успел в жандармах много повидать, полчаса назад свято поверил в то, что ты батюшку начнешь голыми руками на запчасти разбирать.

— Неправда твоя, бабушка! — «возмутился» я. — Меня в корпусе ихний психиатр картинками всякими и каверзными вопросами проверял и бумажку с печатью выдал, что нормальный я. Да и тайная канцелярия, поди, мой каждый шаг на предмет наличия душевной патологии и склонности к насилию под микроскопом разглядывает?

— Нормально у тебя все с головой, — отмахнулась императрица. — Только вот мозгов пока маловато. Но ничего, это дело, как говорится, наживное.

Она подалась вперед и тронула за плечо валькирию, расположившуюся на переднем сиденье «Чайки». Та повернулась и протянула императрице пакет.

— Возьми, — бабка отдала этот сверток мне и пояснила: — Преподнесешь своей певичке в качестве извинений за мою попытку сорвать ее гастроли. — И после паузы добавила: — Да и перед Виталькой Пафнутьевым как-то неудобно, не чужой все-таки человек…

— И перед Ванюшей Кузьминым, — ехидно сказал я. — Этот-то, если злобу затаит, пиши пропало. Заснешь спокойно вечерком, а утречком не проснешься…

— Мне тебя одного достаточно, — демонстративно вздохнула она и усмехнулась. — Со мной тут Маша с Варей утром успели радостной новостью поделиться, мол, ты на бал с их подружкой Анькой Шереметьевой в качестве пары идешь?

— Карта так легла… — поморщился я. — На этот раз не повезло.

— А ты бы предпочел с княжной Демидовой заявиться, после того как вы с ней по всему училищу чуть ли не в обнимку пьяные расхаживали? — Бабка явно веселилась.

Мне же эти разговорчики с полунамеками стали надоедать:

— Бабушка, я ведь могу на все и всех наплевать и заявиться сразу с двумя, с Алексией и Викторией. Такой расклад тебя позабавит?

— Очень! — она аж хихикнула. — Хотела бы я посмотреть на реакцию твоих любовниц, когда они услышат от тебя подобное предложение.

— А что не так? — я сделал вид, что не понял, решив услышать от бабки ответ на этот вопрос.

— Алексей, — улыбалась императрица, — не разочаровывай меня! Твои Вика с Лесей прекрасно знают свое место и на подобное предложение никогда не ответят согласием. А теперь подумай почему?

Действительно, если от меня подобную выходку воспримут как очередной закидон в стиле молодых Романовых, то вот девушек моих точно за это кончат. Без вариантов, чтоб другим неповадно было. И мне их не спасти.

Бабка, видимо, прочитала что-то на моем лице:

— Дошло, наконец? Вот и славно. Шереметьеву только не вздумай как-то обидеть, девка и так из-за тебя натерпелась. Я как раз сейчас занята тем, что готовлю очень выгодный заказ ее деду после событий недельной давности, чтоб хоть как-то сгладить вину нашего рода перед Шереметьевыми. — Я заинтересованно уставился на бабку. — А как ты хотел, внучок? — посерьезнела она. — Ты же у нас в основном по этим… по силовым акциям мастак: морду там кому набить, грудину насквозь проломить или напугать до мокрых штанов, а вот засранки свои Лешеньке убирать невместно, за него это старшие родичи должны делать.

— Именно, — кивнул я. — Тагильцев всю эту бодягу начал, не я, вот глава рода пусть и разруливает… вместе с супругой главы рода.

— Главу рода положено слушаться! — гордо выпрямилась бабка. — Как и его супругу! А не выкобениваться при каждом удобном случае! Подумай об этом, Алексей.

— Обещаю, — ухмыльнулся я.

Бабка высадила меня у ворот особняка и покатила дальше по своим делам, а я направился в дом, размышляя над ее очередной «пакостью»: императрица по дороге в Бутырку и обратно к вопросу своего правила так больше и не вернулась, а мое сказанное в особняке «конечно» можно было расценивать как угодно, ведь ни о каких конкретных сроках мы с ней так и не договорились. Или она готовит мне какой-то очередной «приятный» сюрприз?

Этим же вопросом была озабочена и Вика, которая так и не уехала к своим родичам, хотя собиралась к ним сразу же после обеда:

— Романов, когда мне уже снова возвращаться в рабство к государыне? Говори, я стойко приму очередные превратности судьбы!

— Не знаю, — пожал плечами я. — Все сложно, да и не собирался я в ближайшее время бабушкой заниматься. И вообще, не вздумай пока тратить деньги с той карточки, которую она тебе в качестве аванса дала, а то знаю я тебя…

На лице Вяземской появилось выражение облегчения:

— Слава тебе, господи! А то государыня легко может сделать так, чтобы меня снова перевели к ней на службу под предлогом затянувшейся реабилитации. Вот там она и начнет усиленно инструктировать, как именно ее любимого внучка по ночам удовлетворять, чтоб он больше родичей любил! С нее станется. А уж про отчеты об этих жарких ночах и соответствующих разговорах я вообще молчу.

— Вика, соглашайся, глупая! — ухмыльнулся я. — Только не продешеви! Озолотишься же!

— Да ну тебя! — отмахнулась она и делано нахмурилась. — Я же серьезно, Романов!

— И я тоже…