Камень. Книга 6

— Сделали вы из меня страшилку рода Романовых, — хмыкнул я.

— Не начинай, — поморщилась бабка. — Это и в твоих интересах тоже. Бери своего Прохора и поехали.

— Прохор под арестом.

— Ты это мне сейчас серьезно сказал? — теперь хмыкнула бабка. — Бери его и поехали, я и так тут у вас проторчала…

* * *

Слава богу, в прошлые свои посещения Бутырки я ограничился, или меня ограничили, ее наземной частью. Сейчас же мы с императрицей, Прохором и Святославом, возглавляемые Виталием Борисовичем Пафнутьевым, двигались по мрачным коридорам подвала. Я даже представил себе, как бы эти коридоры выглядели не при свете редких светильников, а при колышущемся пламени факелов, и передернул плечами. Что чувствовали остальные, я не знал, но чуял напряжение, исходящее от императрицы и патриарха. Виталий Борисович и Прохор же не проявляли и тени какого-то волнения. А вот, наконец, и конечный пункт нашей «экскурсии» по подвалам знаменитой тюрьмы: два охранника и открытая дверь камеры, из которой доносились глухие звуки ударов и невнятное хеканье.

Все стало ясно, когда мы зашли в большую камеру: на цепи, перекинутой через блок на потолке, за руки висел мужчина с растрепанными седыми волосами и бородой, изможденную плоть его прикрывали невнятные лохмотья с бурыми пятнами. Напротив стоял запыхавшийся князь Дашков без пиджака, с закатанными рукавами рубашки и браслетами на запястьях. Ударив тело в живот еще раз, он удовлетворенно выдохнул и вытер пот со лба.

Пришло время моего «выхода на сцену»:

— Отвел душу, дедушка Фрол?

— Не до конца. Еще хочу с батюшкой поработать.

Я заметил, как после этих слов поморщился Святослав. Надо дожимать…

* * *

Мария Федоровна с огромным любопытством наблюдала за разворачивающимся спектаклем, о котором не знали только двое: патриарх Святослав и ее брат Фрол, которого решили не посвящать для пущего эффекта.

— Так, может, ты прекратишь уже своими ласками батюшку возбуждать и снимешь браслеты? — улыбался Алексей.

— Не-ет, Алексей Александрович, — Фрол помотал головой, — удовольствие не то…

— Давай тогда ему уши отрежем, — совершенно буднично предложил внук. — И заставим их съесть.

Патриарх напрягся и сжал кулаки.

— Вы за кого меня принимаете, Алексей Александрович? — возбудился Фрол. — Я вам не садист со справкой какой-нибудь!

— Потом можно яйца отрезать… по одному… — продолжил спокойное перечисление Алексей. — Ноздри вырвать… А вон и инструмент подходящий имеется. — Он указал на верстак в углу камеры и с восторгом завопил: — Прохор, гляди! Это вот про такие тиски для яиц ты мне тогда лекцию читал?

— Именно, мальчик мой, — важно кивнул воспитатель. — А рядом с ним, видишь, такая гильотинка небольшая стоит?

— Вижу.

— Это для процедуры, известной в узких кругах, под названием «Обрезание». Как пользоваться, сообразил?

— Ага. Может, устроим, так сказать, натурные испытания? Уж больно клиент удобно подвешен, да и ласки дедушки скоро должны на него подействовать, эрекция будет нам весьма кстати…

Марию Федоровну от обыденности этих разговоров невольно бросило в холодный пот. То же самое, она это точно видела, происходило и с патриархом.

— Вы совсем с ума сошли? — заорал бледный Фрол. — Я в таком участвовать не собираюсь! Я дворянин, а не заплечных дел мастер!

Как Алексей оказался рядом с Фролом, Мария Федоровна не заметила, зато услышала отчетливое шипение внука, который держал ее брата за шею:

— Чистеньким хочешь остаться, дворянин? Ручки свои наманикюренные боишься в крови испачкать? Эта тварь твою семью под монастырь подвела и меня подставила! Соберись, дворянин еб@ный!

Алексей отпустил шею Фрола и повернулся к уже очухавшемуся висящему батюшке:

— Ну что, отец Михаил, как ты относишься к жизни без ушей? — Батюшка задергался и тонко завыл. — А без яиц? — В районе паха на штанах батюшки стало увеличиваться темное пятно, а по камере, и так пропитанной зловонием, потек кислый душок. — А самое главное, без твоего поганого языка.

— Хватит! — заорал патриарх. — Во имя всего святого, что в вас осталось! Оставьте отца Михаила! Заклинаю!

Он бросился вперед, но был перехвачен по дороге Пафнутьевым и Белобородовым.

— Пасть ему чем-нибудь заткните и голову поднимите, его святейшество должен видеть происходящее, — спокойно скомандовал Алексей. — И следите, чтоб не закрывал глаза во все время предстоящих процедур.

Мария Федоровна из последних сил удерживала желание отдать приказ прекратить весь этот ужас, потому как ей уже казалось, что Алексей сошел с ума и реально решил уморить батюшку самыми изуверскими причудами, а тут еще далекий от военной службы Фрол начал причитать:

— Господи, сохрани! Господи, сохрани!..

Алексей же демонстративно размял пальцы рук и заулыбался:

— Ну что, отец Михаил, к полету готов? — И под завывания батюшки дернул цепь.

Верхний блок, крепившийся на потолке, вырвало вместе с куском бетона, а батюшка бесформенной куклой свалился на грязный пол камеры. Дальше внук продемонстрировал то, о чем предупреждал ее тогда Николай: Алексей без всякого видимого усилия одними пальцами освободил отца Михаила от специальных цепей.