Камень. Книга 7

Я вскочил с кровати и в полусумраке разглядел прижавшихся к друг другу у окна визжащих Алексию с Викторией. Обостренная чуйка сигнализировала о приближении к спальне еще нескольких человек, первый из которых, самый опасный, не стал заморачиваться и просто снес дверь с петель.

– Ты что, совсем оху@л, сынок? – Отца, на котором из одежды были только семейники, реально трясло. – Лиза без сознания валяется, а твой гнев все не проходит! Заткнитесь! – это он рявкнул в сторону моих девушек, которые тут же примолкли. – Что случилось?

В спальню заглянул испуганный Сашка Петров, за ним Прохор, Ваня и Владимир Иванович, а моя чуйка на грани чувствительности сигнализировала о смутно знакомом светлячке, вернее, о направлении, в котором этот светлячок находится. Понимание, что это Бирюков, пришло внезапно, так же внезапно вспомнился и мой сон…

– Я чую Бирюкова.

– Твою же бога душу мать!!! – дернулся отец и повернулся к Михееву. – Объявляй тревогу.

– Бирюков далеко, где-то на юго-западе Москвы, и нападать он не собирается, – пояснил я, провалился в темп, для того чтобы не потерять образ Олега, и кинулся к шкафу с одеждой. – Ваня, на тебе Лиза. Отец, быстро собирайся, поедем с тобой за Бирюковым.

– Может, тогда Прохора с собой возьмем?

– Если бы у меня был нормальный опыт вождения автомобиля, а не просто права, выданные в лицее, я бы и тебя не взял, а поехал бы один. Ты мне нужен только в качестве водителя. – И рявкнул: – Выполнять!

Родитель дернулся, кивнул, схватил за локоть Кузьмина, и они исчезли в гостиной. А я, уже одетый, подошел к испуганным Лесе с Викой, которые продолжали сидеть на полу под окном, но прикрылись утащенным с кровати одеялом.

– Красавицы, извините дурака ради бога! Обещаюсь исправиться и искупить свою вину! – После чего развернулся и вышел из спальни.

А уже когда мы с отцом садились в прохоровскую «Нивку», пришло понимание, что больше Бирюкова я не чую! Объяснив родителю ситуацию, вздохнул:

– Едем все равно, квадрат поиска примерно себе представляю.

– Может, тогда «Тайгу» привлечем?

– Отец, Олег их кончит и не поморщится. Да и тебя я оставлю на границе квадрата, а дальше буду изображать из себя любителя ночного бега трусцой.

– А не проще на машине объехать?..

– Не проще. Есть у меня уверенность, что мое внимание от батюшки не укрылось, уж слишком его ответные эмоции были… реальными.

– Так это что получается, Лешка, ты его во сне почуял? Да еще и на огромном расстоянии?

– Не знаю, – я пожал плечами, – надо с Ванюшей на эту тему пообщаться. А еще лучше с самим Олежей, к которому у меня накопилась масса вопросов.

– Не забудь, если что, поинтересоваться у него судьбой досье, которое Тагильцев собирал долгие годы на основные роды империи. И на нас в том числе.

– Если что, поспрошаю…

* * *

Отец Бирюков, держась за баранку трясущимися руками, вглядывался в ночной проспект слезящимися глазами и тихонько бормотал слова молитвы – такого ужаса он не испытывал ни разу в жизни!

Еще двадцать минут назад он спокойно спал, если можно было назвать сном то чуткое забытье, в которое он вынуждено впадал в последнее время, и внезапно почувствовал чье-то внимание, от которого не спасала никакая защита. Это внимание двоилось, троилось, постоянно меняло частоту, проникало в каждую частичку сознания батюшки и очень напоминало то воздействие, которое оказал на них с покойным Тагильцевым проклятый ублюдок в училище. И Олег по-настоящему испугался! Ублюдок нашел его! И его ждет судьба Мефодия, очень быстро слетевшего с катушек от подобного внимания!

Внимание же только усиливалось, а потом пришел ужас! Нет, это был не просто ужас, а абсолютный УЖАС, заполнивший душу батюшки без остатка!

Провалявшись без сознания больше пяти минут, если судить по часам, Олег с трудом поднялся и, чувствуя уже ослабевшее внимание ублюдка, сообразил, что тот за ним обязательно придет. Кое-как собравшись, выскочил на улицу, сел в старенькую «Калину» и поспешил удалиться как можно дальше от своего временного убежища, надеясь, что это хоть как-то убережет его от встречи с малолетним подонком.

Когда же внимание полностью рассеялось, Бирюков обрадовался и вознес хвалу Господу, но потом резко загрустил, вспоминая пережитое и понимая, что это было только начало…

Глава 10

Одна улица, вторая, третья…

Я бежал на темпе, но не очень быстро, а так, чтобы действительно напоминать любителя трусцы, только ночной…