Камень. Книга 7

Демонстрация тоже была полна официоза: императорская чета с Людовиком и моим отцом, ведомая дедом Михаилом и бледным Александром, который убирал накидки, надолго задерживалась у каждого из трех портретов. В конце концов, дед Николай, демонстративно пошептавшись с супругой, вынес свой вердикт, просто повернувшись к Петрову и протянув ему руку:

– Поздравляю, Александр! Наши величества очень довольны вашей работой!

Пожав ладонь, художник застыл в поклоне:

– Спасибо, ваши императорские величества!

– Александр, – теперь была очередь императрицы, – наши договоренности насчет моего портрета в силе?

– Конечно, ваше императорское величество!

– Михаил Николаевич! – в разговор вступил цесаревич. – Благодарим за ваше участие!

Что он конкретно имел в виду, не знал, наверное, и дед Михаил, но это не помешало старику глубоко поклониться.

Не остался в стороне и Людовик:

– Александр, – он пристально разглядывал моего друга, – всегда рад буду видеть такого талантливого молодого человека у себя во Франции.

Фактически это означало… Много чего означало!

– Михаил, – теперь король смотрел на Пожарского, – не замечал за тобой такой тяги к искусству, приятно удивлен!

– Спасибо, ваше величество! – дед поклонился. – Я эту тягу тщательно скрывал, предпочитая полностью отдаваться искусству войны.

– И ты в этом искусстве преуспел! – хмыкнул Людовик. – Разработанные тобой операции отдельно изучают в моих военных училищах.

– Для меня это честь, ваше величество! – еще раз поклонился дед.

– Может, как-нибудь с лекциями приедешь? – король покосился на императора.

Тот шутку понял и строго заявил:

– У Михаила Николаевича очень плотный график… меценатства, Людовик, он никак не может.

– Очень жаль! Очень! А так, Николя, поздравляю! Портрет выше всех и всяческих похвал, как и остальные работы! Мари, уверен, с твоим портретом господин Петров тоже справится отлично. – Они направились к фуршетному столу, давая возможность увидеть полотна всем остальным приглашенным. – Николя, а кто эта красивая молодая девушка на первом портрете?

Ответа деда я уже не услышал, мне была интересна реакция старшего поколения Романовых.

– Авантажен его величество! – поцокал языком Сан Саныч. – Петро, что скажешь?

– Отличный портрет! – кивнул тот. – Володя?

– Буду хлопотать перед нашим меценатом, князем Пожарским, чтобы тот перед господином Петровым за меня словечко замолвил.

Александр же, стоящий рядом, то краснел, то бледнел.

– Тезка, – повернулся к нему Сан Саныч и подмигнул, – а хочешь я тебя таким крабом у себя во Владивостоке угощу, которого ты в Москве никогда не попробуешь?

– Дядьки, не смущайте Александра! – вмешался отец. – И дайте уже возможность насладиться искусством другим родичам и приглашенным молодым людям! Алексей, Мария, Варвара! Возьмите уже Александра под свою защиту!

* * *

– Талант, Николя, несомненный талант! – Людовик отпил из бокала вина. – И без примеси этого, не к ночи упомянутого, модного абстракционизма. Чистая классика, как в работах старых мастеров. Сколько денег отдал, если не секрет?

– Не секрет, – императорская чета переглянулась. – Семьсот. И это еще по протекции Миши Пожарского.

Король быстренько перевел рубли в франки и кивнул:

– Недорого, практически даром. У нас работа хуже стоила бы от… миллиона, если в рублях, – он замолчал на несколько секунд. – Николя, я слышал, Петров с твоим внуком лучшие друзья?

– Да.

– И с дальней родственницей моей, Кристиной Гримальди, у художника отношения…

– Людовик, отношения носят чисто платонический характер! – серьезно сказал Николай. – Петров предупрежден о всех последствиях, если ты об этом.

– Да я так, просто к слову пришлось. Вернее, хотел пригласить твоего внука с Петровым к себе на эти каникулы.

– Не уверен, что у Алексея получится, у него с учебой проблемы.

– Не настаиваю, – Людовик поднял руки в защитном жесте. – А что с ним в училище случилось, Николя, а то слухи по Москве разные ходят? Да еще и эта ранняя седина?..

– Учения, приближенные к боевым, – и глазом не моргнул император, а императрица спокойно кивнула. – Алексей наш наследник, вот и воспитываем в меру разуменья.

– Это похвально, Николя, – улыбнулся король. – Пойду я, пожалуй, еще раз портретами полюбуюсь.

– Конечно.

Глядя вслед французу, Николай усмехнулся:

– Люда красавец! С одной темы на другую скачет, как та мондавошка! Дорогая, прошу прощения за мой французский!

– Ничего страшного, – отмахнулась она. – Тем более именно такой термин здесь и уместен. А если хочешь любопытного Люду немного отвлечь, поручи его заботам Пожарского, на Мишане где сядешь, там и слезешь. Пусть князь его в свое именье свозит, в вашу любимую баньку к банщицам. – Невинный вид супруга был ей ответом. – Вова, Сан Саныч и Петро пусть тоже прокатятся, а то, как правильно сегодня отметил Алексей, надо им отвлечься от волнений, вредных в их возрасте, а то еще до правила не доживут. Как тебе план, дорогой?

– Машенька, вот за что я тебя всегда любил, так это за умение думать нестандартно! – улыбнулся император.