Камень. Книга 8

Уже под утро, укладываясь спать на роскошной койке в спальне, окна которой выходили на море, прикинул и решил, что ночь, определенно, удалась: импортные принцы как-то незаметно стали своими в нашей компании и свободно общались не только с Романовыми, Гримальди, Бурбон и Медичи, но и с «менее знатными» аристо. Среди девушек отличилась Аня Шереметьева, пообещавшая арабам и немцам отдельный материал про них в российской прессе и взявшая у всех четверых под это дело короткие интервью. Когда я пригласил на танец эту «акулу пера», Аня попыталась проделать подобный финт и со мной, ссылаясь на то, что Маша с Варей и Ева с Кристиной ей уже интервью дали, но получила с моей стороны решительный «от ворот поворот», обличенный в интеллигентную формулировку: «Анечка, ты же у нас умница, придумай что-нибудь сама». После нескольких упреков, сводящихся к обвинениям в непонимании трудностей и тягот журналистской работы, Шереметьева сменила гнев на милость, обещала изобразить что-то с упором на мою тоску по родине и в ультимативной форме потребовала у меня договориться с арабскими принцами о предоставлении ей фотографий роскошных интерьеров их яхты, которыми они так отчаянно перед ней хвастались.

— Любой каприз, Анечка! — я приложил руку к сердцу. — Чем еще могу помочь?

— Пока ничем, — после недолгих раздумий кивнула Шереметьева. — Сестры Гримальди обещали профессиональные фотки Монако и своего дворца уже завтра, актуальные виды Ниццы Стефания мне на почту уже прислала, а красавицу-«Звезду» еще успею снять, как и виды открытого моря с нее. И еще, Леша… — она замялась. — Мне могло показаться, но, похоже, Фрицу очень понравилась Елена…

Твою же!..

— Я лезть не буду, — Аня опустила глаза, — она мне не подружка. Но, может, тебе Машу попросить, чтобы та с Еленой поговорила? Сестра твоя лучше слова подберет, чем те же самые циничные Евгения с Тамарой…

— Так и поступлю, Анечка. Спасибо за правильный совет.

Советом Шереметьевой я воспользовался практически сразу же и через непродолжительное время наблюдал, как Маша с Варей под каким-то предлогом уводят Елену в сторону пляжа.

Уже когда собирались «по домам», пригласили всех четверых принцев к нам на пляж, пообещав поставить их еще и на довольствие в ресторане, и получили заверения, что они обязательно будут. Чтобы не было недоразумений, я особо подчеркнул, что на пляже и в ресторане безопасность обеспечивается дворцовой полицией Романовых.

— Намек поняли, Алексей, — хлопнул меня по плечу пьяненький Вилли. — Мы доверяем вашей охране. До завтра?

— До завтра.

А в номере передо мной решила «отчитаться» Мария:

— Беседа с нашей родственницей проведена, Лена обещала вести себя разумно, — улыбалась она. — Кстати, Лешка, ты заметил, что Колька с Сашкой сегодня из клуба без баб ушли, и как этому обстоятельству тихонько радовалась Евуська?

— Заметил, — хмыкнул я. — Надеюсь, вы с Варей не думаете, что эти два брата-акробата способны измениться вот так сразу?

— Дорогу осилит идущий! — «выдала» Маша, а Варя важно кивнула. — Такими темпами оба к свадебке буду выглядеть вполне положительными молодыми людьми, у которых дурь перевешивается разумом. Как у тебя, например.

— У меня???

— У тебя, Лешенька. Просто вы, ваше императорское высочество, со стороны себя не видите, особенно на фоне Коли и Саши. Думаешь, стала бы Анька Шереметьева по тебе другому сохнуть? Да и Женька Демидова тоже?

— Машенька, давай лучше Дюшу Долгорукого обсудим? — улыбнулся я.

— Дюша идеален со всех сторон! — старшая сестра хихикнула в ответ. — И обсуждению подлежит только в положительном ключе! И вообще, баиньки пора! Быстро нас целуй, Лешка, и желай любимым сестренкам спокойной ночи!

Чмокнув Машу и Варю в лобики, я поплелся за ними по лестнице на второй этаж…

***

Разбудил меня звук телефонного звонка. Глянув на часы, висевшие на противоположной стене, увидел, что едва пробило десять утра, а значит, спал я всего четыре часа. Телефон продолжал надрываться, а хотел меня слышать цельный государь Российской Империи.

— Доброе утро, деда…

— Разбудил? — вместо приветствия услышал я.

— Ага…

— Ничего страшного, внучок, потом отоспишься. А скажи-ка мне, Лешенька, когда вчера к тебе в гостиницу приходили представители двух покалеченных тобой в клубе англичан, ты им через Прошку что велел передать?

— Покалеченных? — помотал я головой, пытаясь окончательно прийти в себя, и уселся на кровати. — Деда, когда я их из клуба выкинул, они даже ползти пытались! О каких увечьях вообще идет речь, я себя контролировал?!

— У одного запястье сломано, у другого лодыжка, — буркнул дед. — Но это неважно. Так что ты там через Прошку велел передать представителям обжабков?

— Что я с ними еще не закончил. Но это была шутка, деда, ничего я с этими обжабками делать больше не собирался.