Камень. Книга 9

Мой взгляд невольно перенесся с красот заснеженных Альп на Аню Шереметьеву и Женю Демидову, и я пробормотал:

— Да, старания родичей, в том числе и отца с дедом Мишей, по вбиванию кандидатуры будущей невесты в мою голову не прошли даром…

— Что ты сказал? — повернулся ко мне Петров. — Не расслышал.

— Красота! — улыбнулся я. — Ты прав, надо будет сюда обязательно вернуться.

Друг кивнул и снова уставился в иллюминатор, а я тяжело вздохнул — вот было бы здорово, если мне все-таки разрешили жениться на Алексии! Но подобный вариант был абсолютно исключен — в нашем сословном обществе этот мезальянс грозил далеко идущими негативными последствиями в первую очередь для самой девушки, которую вряд ли бы приняли в обществе. И плевать всем было на звездный статус Алексии, а от откровенного выражения пренебрежения спасла бы только личность ее одиозного супруга, принадлежность к роду Романовых и мстительность Пафнутьева, коему девушка приходилась хоть и приемной, но дочерью. А наши с Алексией дети? Уверен, невысокое происхождение матери тоже скажется на их восприятии обществом, и мое собственное происхождение тому прямое подтверждение. Вспомнить, к примеру, как я знакомился с Долгорукими и Юсуповой: «Алексей, а что это у вас за герб такой на сумке?» И реакцию на то, что я не только из рода Пожарских, но и еще один князь Пожарский! При том, что Андрей только княжич, а Наталья с Ингой княжны, и когда они станут, соответственно, князем и княгинями — неясно. Понятно, мое мутное происхождение на тот момент тоже вызывало много вопросов, и не только у молодых людей, но и у их старших родичей, но княжеский титул, принадлежность к роду Пожарских и близость рода Пожарских к самим Романовым снимали большинство из них, так что это никак не помешало мне попасть в малый свет. То же самое касалось и Отдельного корпуса жандармов, в котором всегда ценили семейные традиции. И ничего, что старшие родичи до меня посвящали себя армии — главное, у молодого князя Пожарского на генном уровне есть понимание, что Родину необходимо защищать. А потом было объявление меня Романовыми, и свет единодушно пришел к выводу, что мое происхождение от великого князя Александра Николаевича и княжны Елизаветы Михайловны Пожарской полностью соответствует будущему высокому званию цесаревича, а потом и императора. Что немаловажно, правящие роды Европы великого принца Алексея Александровича признают уже сейчас, а некоторые из них даже пытаются выдать за него замуж своих принцесс. Будет ли то же самое происходить лет через двадцать с моим старшим сыном, если его матерью станет Алексия? Уверен, что будет — правящие европейские роды в подобных вопросах руководствуются голым политическим и экономическим прагматизмом, и если мой старший сын сохранит все шансы на наследование Российского престола, а, значит, сможет хоть как-то повлиять на решение нужных вопросов, никто и слова не скажет.

А какие будут взаимоотношения в роду Романовых, если я все же попытаюсь жениться на Алексии? Деда Николая однозначно Кондратий обнимет, а бабка Маша, при ее-то стервозности и патологической тяге все контролировать, окончательно слетит с резьбы! Осатанеют и остальные старшие родичи, а мои братья и сестры будут Алексию просто терпеть. Пожалуй, единственным, кто меня чисто по-человечески поймет, будет отец, но и он невестку не примет, потому что он в первую очередь цесаревич и будущий император, а уже потом любящий родитель.

И самый главный вопрос — а надо ли это все самой Алексии? Уж она-то, пожив столько времени у меня в особняке, полностью осознает все «прелести» нахождения вблизи большой и дружной семьи Романовых и точно не захочет получить что-то сверх того, что имеет на сегодняшний день.

Вот и получается, что брачный союз Алексея Романова и Алексии Пафнутьевой-Кузьминой невозможен в силу разных жизненных обстоятельств, а нам с девушкой остается довольствоваться сегодняшним счастливым моментом.