Камень. Книга 9

— Боюсь, что нам придется организовывать подобные приемы каждый вечер в течение недели, — улыбался князь. — Кто-то прилетел сегодня, кто-то прилетит завтра и послезавтра… Территория княжества зачищается от рядовых туристов, остаются одни дворяне. На всех основных дорогах, в маринах и на железнодорожном вокзале выставлены блокпосты, так что… И еще, дамы и господа, в княжестве аккредитовалось огромное количество журналистов со всего мира, просьба отнестись к этому с пониманием. Теперь что касается вашей охраны, — князь тяжело вздохнул. — Убедительно прошу не устраивать конфликтов на ровном месте и решать вопросы меж собой мирным путем, — старик посмотрел в мою сторону. — Алексей, особенно это касается тебя.

Краем глаза я заметил, как с довольным видом переглянулись между собой родитель, дед Владимир и дед Михаил, и не нашел ничего лучшего, как «перевести стрелки»:

— Ваша светлость, — поднялся я из-за стола, — прошу прощения, что дал основания так о себе думать, но на сегодняшний день главой делегации Романовых является мой отец, ему же подчиняется и охрана. Уверен, отец не допустит конфликтов на ровном месте.

Родитель встал и кивнул, а Гримальди едва заметно поморщился:

— Теперь и я уверен. Сейчас же более предметно обсудим вечерний прием…

Великий герцог Люксембурга Анри Нассау с сыном Анри, король Туниса Саид Хусейнид с сыном Каисом, царь Египта Ихаб Фатимид с сыном Косеем, король Швеции Густав Адольф Бернадот с сыном Карлом Густавом — вот неполный перечень представителей правящих родов, прилетевших в Монако за время нашего отсутствия и представленных нам Гримальди в своем дворце по время вечернего приема. Особое место в этом списке занимали Аль-Нахайяны — мой отец прекрасно знал как самого шейха Арабских Эмиратов Диаба, так и его старшего сына и наследника Заида, а уж с внуками шейха, Диабом и Заидом, знакомы были уже мы. На молодежь, и не только, самое сильное впечатление произвело появление представителей норвежской королевской семьи: самого правителя Норвегии Харальда Ольденбургского, его сына Улафа и… внучки короля, шестнадцатилетней принцессы Сони.

— Я бы ей отдался за полстакана семечек! — заявил восторженным шепотом Николай, благо наша очередь приветствовать Ольденбугских еще не подошла.

— И я! — поддержал брата не менее восхищенный Александр.

Эти восклицания не прошли мимо ушей возглавлявшего нашу делегацию моего отца, который, продолжая улыбаться и смотреть на приближавшихся норвежцев, буркнул:

— Ведите себя прилично, молодые люди! Вы уже практически женаты!

Братьев можно было понять: высокая, стройная, блондинистая Соня производила просто убойное впечатление своей классической красотой и особенно большущими, бездонными серыми глазами взрослого ребенка, смотрящего на мир вокруг с добротой и наивным восторгом! Это впечатление усиливалось очаровательнейшей улыбкой девушки и ее плавной, неторопливой манерой движений. И это все на фоне ничем не скрываемой, кричащей сексуальности вполне созревшей женщины!

Я не удержался и хмыкнул:

— Отец, не будь так строг к Коле с Сашей, у меня и самого возникло непреодолимое желание отдаться принцессе.

Родитель покосился в мою сторону, но обратился к стоящему рядом деду Владимиру:

— Дядька, а не кажется ли тебе, что эта Соня очень подходит нашему Алексею?

— А для кого, думаешь, эту деваху старик Харальд из Осло приволок? — дед по примеру отца тоже продолжал добросовестно улыбаться. — Ну, еще для Гогенцоллернов и Медичи в качестве запасных вариантов. Про остальную нищую европейскую шушеру я даже и упоминать не хочу.

И опять этот многозначительный косой взгляд отца, а у меня не остается никаких сомнений, что дед Владимир прав, и Соню привезли в Монако по мою душу.

Вот что у меня за жизнь? Из одного блудняка в другой! Царственному деду, когда он соизволит прибыть на Лазурный берег, ничего не стоит поставить вопрос ребром: быстро выбирай между Шереметьевой и Демидовой, или прямо в Монако сговорюсь с норвежцами о твоем союзе с этой белобрысой красоткой, а не захочешь красотку, вот тебе французская принцесса, за которой в качестве приданого еще и кучу активов дадут! Везде засада! Как волка загоняют!

Романовых поддержал князь Пожарский, стоявший за моей спиной:

— Ну что, Лешенька, — голос деда Михаила был до отвращения ласков, — страшно тебе от открывающихся перспектив женитьбы на скандинавке? Ты не смотри на ее ангельскую внешность, у этой Соньки не забалуешь!

— Спасибо, дедушка, за поддержку и понимание, — пробормотал я. — Всегда знал, что ты на моей стороне…

В ответ раздалось лишь многозначительное хеканье, обозначающее у князя крайнюю степень довольства собой.

В это время Ольденбургские как раз добрались до нас, и чары принцессы Сони начали производить совсем уж убойное впечатление: к красоте, неприкрытой сексуальности, огромным, затягивающим глазам, очаровательной улыбке и плавности движений добавился приятный, глубокий, зовущий голос, которым девушка старательно на русском выговаривала слова приветствия.