Камень. Книга 9

— Ничего подобного, — продолжал улыбаться воспитатель. — Главы родов прекрасно понимают, что пара-тройка слабых звеньев в цепочке обязательно найдется, Романовы информацию все равно проверят со всех сторон, а лишний раз с неким господином Пафнутьевым встречаться никому не хочется. Вот и будут ваши друзья с подачи и под надзором дедов и отцов давать максимально объективную оценку всем событиям со всем пылом нерастраченной молодости. Рапорты же подошьют в соответствующие папочки, а дружки ваши с подружками после подобных эпистолярных упражнений в дальнейшем начнут больше включать голову, а не… другое место.

— Так у нас и друзей не останется, — вздохнул Николай. — Хотя… не факт.

— Не факт, — согласился Александр. — Интересно, а нам дадут эти писульки почитать?

— Точно не дадут, — махнул рукой я. — Для нашего же блага. Лично я не хочу все это творчество читать в принципе. Зачем?

— Пожалуй, и я… — кивнул Коля.

— И я, — после некоторой паузы согласился Саша. — Будем еще друг на друга потом волками смотреть. Мне хватает и того, что на нас и так все вокруг рапортины регулярно строчат, не так ли, дяденьки?

Прохор переглянулся с Ванюшей, и «дяденьки» бодро выдали:

— Рады стараться, ваши императорские высочества!

Мы тоже переглянулись и по знаку Александра выдали:

— Благодарим за службу, господа!

А когда мы отсмеялись, в очередной раз прикинув всю абсурдность ситуации, в которой приходится жить, я не удержался:

— Слушайте, а мне все-таки хотелось бы почитать соответствующие откровения Инги Юсуповой касательно нашего Шурки, пока родичи не объявили об их предстоящей свадьбе.

Смех вспыхнул с новой силой, а отсмеявшийся Александр решил прокомментировать:

— Я бы и сам хотел почитать, но… лучше не надо. Переговорю с дядькой, чтоб писульку Инги похоронил в архивах.

С переднего сиденья к нам повернулся посерьезневший Прохор:

— Мудрое решение, Шура…

— А батюшки что у нас тут делают? — кинул в пространство Кузьмин, когда мы заруливали на взлетное поле аэропорта. — Хотя похвальная инициатива, денег срубят по полной…

Ваня бубнил что-то еще, а я, проклиная себя за расслабленное состояние после турнира, когда организм продолжал медленно восстанавливаться, занырнул в темп…

Расслабился, Алексей? Почувствовал себя великим?..

Анализ обстановки ничего не дал — свечения не наблюдалось, как и прочих источников повышенной опасности, один только Ванюша возбудился не по-детски и что-то там орал…

— Царевич! Твою налево! Что, бл@дь, случилось?

— Какие батюшки, Ваня? Я их не чую!

— Это не те батюшки! — продолжал орать он. — А настоятели храмов из Монако, Ниццы и Сен-Тропе, царевич!

— Выражайся в следующий раз яснее, — буркнул я, возвращаясь в себя. — А то я подумал, что наши с тобой подопечные батюшки по собственной инициативе решили государя с государыней встретить.

— У меня с подчиненными субординация и распорядок дня! — выдохнул колдун. — Пусть только попробуют отца-командира ослушаться!

— Извини, что-то психанул… — пробормотал я. А когда заметил забившихся «по углам» «гелика» братьев и воспитателя, выдохнул: — Извините! Нервы в последнее время что-то ни к черту… Спасет только Смоленщина. Прохор, вот сессию сдам, рванем на малую родину?

— Сначала в Ростов-папу сгоняем, сынка, — улыбнулся воспитатель, — надо с родителями Екатерины вопрос по благословлению решить, а уж потом родная Смоленщина.

— И мы хотим на Смоленщину, — безапелляционно заявили братья. — И в Ростов-папу тоже.

— В Ростов я бы тоже сгонял, — ухмыльнулся Кузьмин. — Легендарный городишко, богатый своей криминальной историей. Злобырь, как насчет совместить приятное с полезным?

Ответить я не успел — за меня это сделали братья:

— Лешка, соглашайся! Там же не столица! Мы там такого шороха наведем, дед Петр только спасибо скажет!

— Надо подумать. — И указал на воспитателя: — Как Прохор скажет, так и будет.

Из уже остановившегося «гелика» никто так и не подумал выходить — все ждали решения Прохора.

— Все через цесаревича, — отмахнулся тот с улыбкой. — Но уверен, что Шура, что Николай Николаевич, что Петр Александрович захотят поучаствовать в вашей авантюре. — Мы заулыбались, а посерьезневший воспитатель продолжил: — И еще… Я хочу просить князя Пожарского исполнить роль моего посаженого отца… Надеюсь, Михаил Николаевич не откажет…

Все как-то притихли и уставились на меня.

— А что сразу я? Дед Михаил тебя любит и уважает, думаю, отказать не должен, — пожал плечами я. — Прохор, мне кажется, тебе лучше самому переговорить.

Воспитатель откашлялся, что для него было нехарактерно:

— Такая честь, Лешка… Согласится ли генерал?

Очень мне хотелось ответить, что обязательно согласится, но откуда мне знать все эти светские расклады. И тем не менее:

— Вместе к деду пойдем в ноги падать! Уж нам-то двоим он отказать не сможет, это я гарантирую!

Воспитатель с облегчением выдохнул, а колдун ухмыльнулся: