Камень. Книга четвертая

Понятно, что ни о каком ночном визите Ивана-Колдуна в мой особняк я никому сообщать не планировал, и это в первую очередь касалось Пафнутьева, которого я мог контролировать только через Алексию, но делать этого не собирался ни в коем случае. Мой рассказ был краток – проснувшись вчера, почуял со стороны Алексии слабенькое давление и глянул девушку, которая светилась. При ближайшем рассмотрении заметил небольшие позитивные изменения в её доспехе, которые к вечеру продолжили по чуть-чуть, но усиливаться. Как и сегодня. Рассказал и про наш вчерашний разговор с Лесей, состоявшийся после того, как она умудрилась почуять моё к ней внимание.

Рассказ внимательно слушал не только Виталий Борисович, но и сама Алексия.

– Лесенька, – обратился он к дочери голосом, в котором чувствовалась теплота, – теперь для полноты картины поделись с нами своими ощущениями. – На что она с готовностью кивнула.

Ничего нового я для себя не услышал. Единственное, за что переживал, это за то, что Леся начнёт описывать свои ощущения от вчерашней ночи и невольно натолкнёт Пафнутьева на подозрения об истинной причине пробуждения дремавших способностей. Но, слава богу, ничего такого она не сказала.

Когда Алексия закончила, Виталий Борисович задумался. Мы с девушкой тоже молчали. Я вообще в этой ситуации не собирался проявлять какую-либо инициативу – Пафнутьев опытнейший сотрудник Тайной канцелярии, умудрявшийся столько лет скрывать от своего ведомства способности приёмной дочери, и не мне его учить, как дела делать.

Наконец Виталий Борисович выдохнул, поднял на меня глаза и спросил:

– Алексей, ты сможешь снова сделать Лесю… обычной?

– Боюсь, что нет, – я развёл руками. – Могу только наоборот… И то не сильно в этом уверен. Сами понимаете, особая специфика.

– Вы сейчас вообще про что? – срывающимся голосом спросила Леся, сидевшая совсем уж с несчастным видом. – Какая специфика? Почему наоборот? Лёшка, ты что, можешь мне как-то помочь, или я не так вас двоих поняла? Я хочу обратно стать нормальной!

За меня ответил её отец:

– Лесенька, успокойся! Это были просто мысли вслух. Алексей лучше меня разбирается в данной проблематике, вот я и уточнял у него разные варианты, которые мы обязаны рассмотреть. Сама понимаешь, у Лебедева я проконсультироваться не могу… Вообще ни у кого не могу…

– Поняла, пап… – Леся чуть не плакала. – Мне хоть из дома-то позволено будет выходить? А как теперь с гастролями быть? И с карьерой? – она закрыла лицо руками и всхлипнула.

Пафнутьев ничего не ответил, а в ожидании уставился на меня глазами, в которых без труда читалась надежда. Я же кивнул ему, пересел к Лесе поближе и приобнял.

– Лесенька, все будет хорошо, вот увидишь! – начал я успокаивать. – А сейчас нам с Виталием Борисовичем надо переговорить с глазу на глаз. Побудь, пожалуйста, пока в спальне.

– Нет! – дёрнулась она. – Говорите при мне! Меня это всё в первую очередь касается!

Я посмотрел на Пафнутьева, который кивнул, давая понять, что не против присутствия дочери.

– Хорошо, Леся, оставайся. – Я погладил девушку по голове. – Времени у нас не так много, так что сиди тихо и просто слушай. Вопросы нам потом будешь задавать. Договорились?

– Да.

– Вот и славно, – я снова отсел, чтобы Леся отнеслась к услышанному более серьёзно. – Виталий Борисович, давайте я опишу вам ситуацию, как я её вижу, а вы посоветуете, как нам дальше с этим жить? Вы не возражаете?

– Не возражаю и очень внимательно слушаю, – кивнул он.

– В первую очередь хочу отметить, что ничего страшного не случилось, Лесенька, и ты вполне нормальная, – с улыбкой начал я. – Кроме того, уверен, что твои просыпающиеся способности на твоём душевном здоровье никак не скажутся, а даже наоборот, откроют для тебя новую реальность и добавят жизни новый вкус. – Я не боялся переборщить с пафосом, тем более что это была чистая правда. – Да ведь, Виталий Борисович?

– Да, Алексей, – кивнул он и посмотрел на дочь. – Лесенька, я на службе уже давно общаюсь с колдунами. Уверяю тебя, если не брать в расчёт их уникальные способности, это вполне нормальные люди, в обычной жизни ничем таким от других не отличающиеся. Так что ты у меня просто уникальная, вот и все. – Он обозначил улыбку.

Алексия же на эти слова Пафнутьева прореагировала тем, что убрала руки от лица, но глаз так и не подняла. А я продолжил: