Камень Книга одиннадцатая (СИ)

— До меня дошли слухи, что ваше назначение в центральный аппарат Пограничной стражи не очень понравилось очень и очень многим тамошним постоянным обитателям. Ничего такого не замечали?

Панцулай поморщился:

— Виталий Борисович, вы переходите все границы приличий! И на ваши незатейливые вербовочные подходы, о которых я в письменном виде доложу своему командованию, отвечу категорическим отказом! А сейчас, прошу прощения, вынужден откланяться! — Полковник встал и натянуто улыбнулся супруге канцелярского. — Елизавета Прокопьевна, было очень приятно познакомиться!

Однако его попытался остановить Пафнутьев, который тоже встал:

— Виктор Викторович, прошу меня простить! Вы неправильно поняли. Прошу вас, присядьте и дослушайте меня до конца, а уже потом решайте, уходить вам или оставаться.

Панцулай размышлял недолго, буквально пару секунд, после чего кивнул и уселся обратно на свое место. Занял свое место и Пафнутьев.

— Итак, Виктор Викторович, — продолжил он, — позвольте мне объяснить вам свое поведение. Во-первых, никто вас не собирался никуда вербовать. Согласитесь, надо быть полным идиотом, чтобы без тщательной подготовки и организации грамотной провокации склонять к сотрудничеству опытного офицера спецслужб, который совсем недавно не побоялся заявиться домой к великому князю Алексею Александровичу с требованием объяснений по известному поводу. Логично, Виктор Викторович?

— Логично, — кивнул тот.

— Во-вторых, Виктор Викторович, — Пафнутьев растянул губы в улыбке, — если бы оперативная обстановка того требовала, я бы вас в любом случае склонил к сотрудничеству. Верите?

Панцулай, хмуро смотревший на канцелярского, молчал, а к «беседе» решила присоединиться Елизавета Прокопьевна:

— Виктор Викторович, — тоже улыбнулась она, — мой супруг слов на ветер не бросает и если говорит, что сможет склонить к сотрудничеству, то так оно и будет. — Пафнутьева повернулась к мужу. — Дорогой, налей мне, пожалуйста, вина. И давайте уже выпьем, а то атмосфера за столом слишком накалилась…

Пили молча, а когда бокалы опустели, Виталий Борисович продолжил:

— В-третьих, Виктор Викторович. Открою вам небольшой секрет, который секретом на самом деле не является: мне ежедневно на стол кладутся такие же сводки по деятельности наших министерств и ведомств, какие получает и государь. Естественно, есть ряд вопросов, которые мне знать не положено, но все же я в курсе текущей деятельности и практически всех операций, проводимых в том числе и Пограничной стражей. Кроме того, у моего ведомства весьма обширная сеть добровольных и не очень осведомителей, некоторые из которых носят и лампасы. Теперь вы должны понимать, что так внаглую вербовать вас для меня нет никакого смысла, мне проще воспользоваться… услугами ваших непосредственных командиров.

Панцулай кивнул:

— Хорошо, Виталий Борисович, вы меня убедили. Но тогда, может быть, вы посвятите меня в то, что делает скромный провинциальный полковник в обществе такого могущественного человека, как вы?

— Охотно, Виктор Викторович, — Пафнутьев растянул губы в улыбке. — Как вы уже поняли, великий князь Алексей Александрович принимает некоторым образом самое активное участие в судьбе вашей дочери Елены.

— Да, я это понял и не сказал бы, что мне это нравится.

Пафнутьев проигнорировал последнее замечание полковника и продолжил:

— Это участие великого князя распространяется и на родичей Елены, особенно когда эти родичи имеют перед родиной огромное количество заслуг. Ответьте честно, Виктор Викторович, — канцелярский впился взглядом в глаза пограничника, — считаете ли вы свое новое назначение заслуженным?

Панцулай на секунду отвел глаза, а потом ответил:

— Скажу так, я потомственный военный, привык выполнять приказы, и, если командование посчитало возможным назначить меня на эту должность, значит, у командования были на то причины. Мое же личное отношение к назначению не имеет к делу никакого отношения — я русский офицер и обязан с честью выполнять свои непосредственные должностные обязанности.

Пафнутьев несколько секунд рассматривал Панцулая, а потом кивнул:

— Такое отношение, Виктор Викторович, совсем не в чести среди немалого количества ваших новых сослуживцев, они больше заняты интригами и склоками, поэтому я в начале нашей с вами беседы и упомянул о недоброжелателях. Но не переживайте, в этом серпентарии вам служить недолго — скоро вы получите еще одно новое назначение, где таких проблем у настоящего русского офицера возникнуть не должно.

Как и предполагал Пафнутьев, Панцулай не стал опускаться до пошлого выяснения подробностей своей будущей службы — полковник просто отпил из бокала вина и подцепил вилкой небольшой кусок крабового мяса.

— Виктор Викторович, а как у вас обстоят дела с проживанием в столице?

— В неплохой гостинице разместили, как я уже и говорил. Насчет служебного жилья пока речь не заходила, — пожал плечами Панцулай. — Но я непривередливый — служба, знаете ли, приучила ко всякому.

— А как же супруга и двое младших сыновей?

— Пока останутся на моем прошлом месте службы, а дальше будем посмотреть.