Камень Книга восьмая

— Инга, деточка, — рядом с нами «качалась» в танце моя бабка, а партнером у нее был отец, — я заберу у тебя Алексея? — улыбка императрицы была просто очаровательна.

— Конечно, Мария Федоровна, — Юсупова тоже продемонстрировала ровные белые зубки. — Дядя Саша?

— Конечно, Инга! — родитель был сама учтивость.

С минуту бабка молчала, а потом заявила нейтральным тоном:

— Алексей, я наблюдала за тобой весь вечер…

— Вот как?

— Да… Видела твой танец со Стефанией… Внучок, эта Бурбон совершенно тебе не идет, бледновато она смотрится на твоем фоне… То ли дело Анечка Шереметьева, умница и красавица, да и Женя Демидова, если присмотреться, не так уж и плоха… А какое за Евгенией приданое дадут… И это я еще не говорю про возможности рода Демидовых, которые пойдут довеском… С кем тебе, Алексей, больше танцевать понравилось? — и опять эта очаровательная улыбка.

— С Лизой, — хмыкнул я, кое-как удержавшись от того, чтобы назвать Алексию, — вот уж ей точно нужен только я, а не моя фамилия и статус.

— Фамилия и статус, Алексей, всегда идут приятным довеском, а что у Шереметьевой, что у Демидовой все есть и без тебя. Просто эти две девочки чувствуют, что ты сильнее их, всегда будешь сильнее, вот и тянутся к тебе. Это же касается и Инги Юсуповой, и твоей Алексии, а вот глупенькая Наташа Долгорукая хочет только статуса, который ей старшие родичи, конечно же, постараются обеспечить, но не в нашем роду.

— Бабушка, ты к чему завела весь этот разговор? — поморщился я.

— А это я перед собой пытаюсь оправдаться за несчастливый брак твоего отца, которого заставили жениться не на твоей матери, а на этой паршивке Гагариной…

— Не совсем понял, а я тут при чем?..

— Катька Гагарина очень похожа по типажу на Долгорукую, такая же размазня, и твой отец довольно быстро потерял к ней… интерес, хоть она и родила ему трех замечательных дочек, а меня такая безропотная супруга старшего сына устраивала, потому что не мешала общению с Сашей и внучками…

Только тут я сообразил, что медляк закончился, и мы с бабкой «качаемся» под быструю музыку.

— Все это прекрасно понимали, — невозмутимо продолжала она, — и с твоим появлением Гагарины осознали, что теряют остатки былого влияния, к которому привыкли. Вот и…

— Все равно не понял.

— Шереметьева с Долгорукой будут держать тебя в тонусе, Алексей, тебе с ними будет интересно, как и им с тобой, а это тот фундамент, на котором можно построить крепкую счастливую семью. А бабы на стороне… Просто не надо их так афишировать, как ты сегодня поступил с Алексией, и ни по чьим чувствам это не ударит.

— Бабушка, Алексию на бал пригласила ты, — не удержался от «шпильки» я.

— Еще одно такое заявление, — покривила бровь она, — и твоя Алексия в Кремле больше не появится.

— Беру свои слова обратно, — я решил сыграть роль покорного внука. — Так что там с Шереметьевой и Демидовой?

— Мы с Колей, твоим отцом и другими родичами рекомендуем тебе в будущие супруги именно этих двух девушек, руководствуясь при этом не только интересами рода, но и… твоими личными. Если Шереметьеву ты успел изучить достаточно хорошо, то поездка в Монако — прекрасная возможность приглядеться к Демидовой. Просто обрати внимание на Евгению, больше мы от тебя ничего не просим. Обещаешь?

— Обещаю, — вздохнул я. — Вы же все равно не отстанете?

— Конечно, нет, внучок, — похлопала она меня по руке. — А я еще и Машу с Варей настрою соответствующим образом. Представляешь, как ваше общение проходить будет?

— Бабушка, у меня не останется иного выхода, кроме как нанести незапланированный визит к Дашковым, — я улыбнулся, — меня как раз сегодня дедушка Фрол на ужин приглашал.

— Лешенька, — старая гадюка опять продемонстрировала очаровательную улыбку, — или Шереметьева, или Демидова…

…А уже в особняке Сашка Петров отвел меня в сторону:

— Лешка, можно с тобой переговорить?

Беседовали мы с ним в бильярдной.

— Лешка, я только в Кремле понял, что мне страшно становится в Монако лететь, — вздохнул он, — там же придется с родителями Кристины встречаться и еще с ее дедом, а я для них обычный российский дворянчик, выскочка, никак не подходящий в качестве молодого человека для принцессы Гримальди… — и только я хотел ему возразить, Петров продолжил: — А терпеть они меня будут только из-за тебя, а так бы и на порог не пустили…

— Терпеть, как ты выразился, они тебя будут в первую очередь из-за Кристины, потому что это именно она тебя выбрала, а уж там идет все остальное, и, если ты не хочешь подвести свою девушку и желаешь оставить о себе хорошее впечатление, прекращай рефлексировать и веди себя достойно, как и подобает русскому дворянину. Про гордость вспомни, в конце концов.

— Лешка, у меня тут судьба решается, а ты мне агитационные речуги пропихиваешь! — он смотрел на меня одновременно и с укором, и с надеждой в глазах. — Может, ну их всех нахер? Сказаться больным и не поехать?

— Предлагаешь мне за тебя перед князем Монако оправдываться? Тогда у тебя вообще никаких шансов на будущее с Кристиной не будет, она тебе первая подобной трусости не простит.

— Тут и не поспоришь, — вздохнул он. — Лешка, делать-то что?