Камень любви

— В экспедиции всегда хочется есть! До безумия! Свежий воздух, работа тяжелая! Видела, как девчонки работали ложками? Они еду, как чайки, заглатывают. Про парней и говорить нечего. Я лично голод в экспедиции вообще не переношу. Желудок не кричит — орет: поддай топлива! Кстати, ты заметила, у нас отнюдь не диетическое питание: пища жирная, хлеба — море, сладостей — конфеты, пряники, сахар — не жалеем. Мозгам тоже нужна пища. Ужинаем частенько после десяти вечера, а народ худеет. Я в прошлом сезоне килограммов десять сбросил. Вечером на работу выходим с семнадцати до девятнадцати. Школьникам больше шести часов работать по закону не положено. А вот для взрослых закон не писан. Ужин обычно начинается в восемь вечера, а народ подтягивается и в девять, и в десять часов. Иных чуть ли ни палкой приходится выгонять с раскопа.

И вновь пристально посмотрел на Татьяну.

— Можешь отдохнуть в моей палатке, а я здесь, за столом, поработаю. У нас и душ есть неплохой. За кухней мы кабинку для поваров соорудили. Вода в железной бочке, и к вечеру — почти кипяток… И постирать — без проблем! В этом сезоне у нас две стиральные машины…

— Как хорошо вы устроились! — всплеснула руками Татьяна. — Никогда бы не подумала. Стиральные машины! В поле…

— Прогресс! — улыбнулся Анатолий. — У нас в экспедиции три генератора, разные по мощности. Для освещения и компьютеров годятся слабенькие. Для сварочного аппарата и других нужд — мощнее, бензиновые и на солярке. Для них возим с собой топливо, обычно — бочку бензина да две солярки на месяц. Топливо нужно и для моторной лодки, без нее на реке никак, и для полевой кухни. На костре уже давно не готовим. Армейская печка работает на солярке и рассчитана на роту, так что хватает на всю ораву. Есть еще газовая плита, на которой готовят поджарку и пекут хлеб. Генератор заводим в шесть утра, когда повара поднимаются, выключаем после обеда и включаем уже часа в четыре дня до двенадцати ночи. Словом, почти автономная республика, со своими законами, уставом и обеспечением. К вечеру завхоз баньку протопит, так от желающих попариться отбоя не будет.

Анатолий лукаво прищурился.

— Могу устроить. Без очереди, по знакомству.

— Какая банька! Жара несусветная! — замахала она руками. — Я лучше в речке искупаюсь!

— Ладно! Ладно! — усмехнулся Анатолий. В глазах его прыгали веселые чертики. — Стоит один раз попробовать — за уши не оттащишь.

— Толик, — посмотрела с укоризной Татьяна. — Я ведь сказала: хочу поработать сначала. Ты обещал отвести меня в камеральную палатку. Правда, есть одно «но»… — она замялась. — Я не позвонила маме. Она, наверно, с ума сходит… Интересно, отсюда можно дозвониться до Питера?

— Сложно, конечно! — пожал плечами Анатолий. — Нет ни сотовой связи, ни Интернета, зато есть спутниковый телефон. Умеешь им пользоваться?

— Умею, — кивнула Татьяна и смутилась. — Только звонки с него дорогие. Но я заплачу, не беспокойся.

Анатолий смерил ее задумчивым взглядом.

— Обязательно заплатишь, как же без этого! Непременно поездку организуем в город, на раскопе ведь терминалов нет, — и, протягивая трубку, снова расплылся в улыбке. — Звони уже!

Татьяна поняла, что он шутит, и все же чувствовала себя неловко.

— Скажи, какой код набрать. Я быстро! Несколько слов, как долетела…

Глава 7

Но быстро не получилось. Домашний телефон не отвечал, видно, Галина Андреевна, как обычно, находилась в бегах по городу. Позвонила на мобильный, долго шли гудки, наконец сквозь шорохи и треск пробился далекий голос матери:

— Алло! Милый, ты?

— Нет, это я, мама! Таня! Звоню по спутниковому! Я уже в экспедиции! Долетела хорошо, встретили отлично!

Татьяна покосилась на Анатолия. Склонившись над столом, он что-то быстро писал в толстой тетради.

— Таня, дорогая! Хорошо, что позвонила! А то я беспокоилась уже!

Татьяна хмыкнула про себя. Беспокоилась? Интересно, что за «милый» появился в ее окружении? Явно не дочь, а он занимал мысли Галины Андреевны. Но озвучивать свои подозрения не стала. Не хватало поссориться с матерью, находясь за пять тысяч километров от Петербурга!

— Как ты себя чувствуешь? — надрывалась в трубку Галина Андреевна. — Как твои ноги? Тебе не трудно там на костылях?

— Не трудно! — ответила она. — Костыли мне теперь не нужны. Хожу своими ногами!

— Как? — поперхнулась от неожиданности Галина Андреевна. — Как это случилось? Ты меня не обманываешь? Ты правда ходишь без костылей?

— Мама, когда я тебя обманывала? — рассердилась Татьяна. — Ты не рада?

— Какие глупости! — теперь рассердилась мать. — Витя тоже обрадовался…

— Вы что, неразлучны теперь?

— Ни боже мой, просто пьем кофе в кафешке на Невском. Что? Возбраняется?

— Это твои дела, — сухо ответила Татьяна. — Общайся с кем хочешь, только меня в эти отношения не впутывай!

— Танюша, снова грубишь? — знакомый басок в трубке звучал добродушно, слегка лениво, но она кожей почувствовала — не предвещал ничего хорошего. Легкий озноб опять прокрался под рубаху, и Татьяна едва сдержалась, чтобы не выключить телефон.

Виктор, бывший жених Татьяны, помолчал мгновение. И снова этот спокойный, ленивый тон: