Камень любви

И следом — громкий стук камней. Убийца стремительно убегал с места преступления. Еще мгновение — и он обнаружит ее. Обдирая руки, колени, живот о шершавый бок валуна, Татьяна не сползла, а почти свалилась вниз и скорчилась среди камней. Сердце колотилось где-то в горле, дыхание со свистом вылетало из легких, и ей чудилось, что этот свист слышен далеко вокруг. Но стук камней удалялся, и она рискнула выглянуть из-за валуна. Но опоздала. Убийца, явно молодой и сильный, уже скрылся из виду. Еще шевелились потревоженные им кусты на глинистом откосе, но удалявшийся треск хвороста под ногами убегавшего подтверждал, что он рванул напрямик, через лес.

Тогда она бросилась к Федору. Одного взгляда хватило, чтобы понять: все кончено. Остекленевший взгляд бригадира был устремлен в небо, но между стиснутыми на горле пальцами продолжала течь кровь. Уже не толчками, а, словно нехотя, лениво, и цвет ее — прежде алой киновари, приобрел более темный, багровый оттенок.

Рядом валялся нож, тяжелый, совсем не кухонный. Такой не мог случайно оказаться под рукой. С гардой и желобком для стока крови. Охотничий или даже боевой. Страшный нож. Все лезвие в крови. Татьяну затошнило и чуть не вырвало. Но она все же склонилась над Федором. Разжала пальцы. Ужасная рана, как раз под кадыком… Почти от уха до уха. Да, тут уже ничем не поможешь. На всякий случай она взяла его за запястье, попробовала нащупать пульс. Напрасно. С такой раной смерть наступает мгновенно. Что делать? Кричать, звать на помощь? Но кто услышит ее на таком расстоянии?

Руки у нее были в крови, даже майка и шорты в багровых пятнах, но Татьяна не замечала этого. Безумным взглядом скользнула по берегу, по кустам, за которыми скрылся убийца. Затем вскочила на ноги, снова склонилась над Федором, прикрыла от мух его лицо и рану своей панамой и тут спиной почувствовала чужой взгляд. Мурашки побежали по телу. Она вздрогнула, схватила нож и оглянулась. Никого! Но страх уже помутил рассудок. Не помня себя от ужаса, она рванулась к тропинке, той, что часом или двумя раньше вывела ее на берег.

Низкие лилово-черные тучи с неряшливыми рваными краями копились на горизонте, в той стороне, куда скатывалось солнце. Частые молнии, точно огненные стрелы, пробивали их насквозь, и тучи уже приобрели тот зловещий, желтовато-свинцовый оттенок, который вызывает мистический, безотчетный страх и предчувствие вселенской катастрофы. Далеко еще бурчал гром, словно неведомый органист давил и давил ногой на клавиши, извлекая на свет божий самые низкие звуки басового регистра. Но Татьяна ничего не видела и не слышала. Кровь стучала в висках, сердце рвалось из груди. В горле болезненно першило.

Совсем небольшое расстояние, несколько десятков шагов, но они показались ей бесконечными. И, когда под ногами проступила тропа, силы оставили ее окончательно. Шатаясь, как пьяная, задыхаясь и подвывая от страха, она карабкалась вверх, туда, к лагерю, не чувствуя новых ссадин и царапин, цепляясь за острые камни и корни деревьев, выступавшие над землей, словно набухшие вены. Вот и бревно уже видно. Она заторопилась и тут же запнулась, упала лицом в траву, неловко вывернув руку. Но нож не выпустила. Ведь он был ее единственной защитой…

И в этот момент кто-то схватил ее. Рывком поднял с земли, поставил на ноги, вырвал и отбросил нож. А затем прижал к себе так, что она не могла ни вздохнуть, ни крикнуть, ни шевельнуться. Лишь беззвучно открывала и закрывала рот, мотала отчаянно головой, пытаясь оттолкнуть схватившего ее человека. Мужские руки, не ослабляя хватки, резко развернули ее, и она едва не лишилась чувств от неожиданности, осознав наконец, что перед ней Анатолий. Он тут же отпустил ее, но ноги подкосились, и она чуть было не упала навзничь, но ухватилась за мужское плечо, судорожно вздохнула и несколько раз ударила его кулаком в грудь. Наверное, сильно, потому что он перехватил ее руку и сжал запястье. Глаза его смотрели тревожно.

— Ты вся в крови! Кто-то напал на тебя?

— Там… Там Федор… — прошептала она, чувствуя, что еще секунда, и потеряет сознание. — Он умер…

Ее затрясло как в ознобе, зубы выбили дробь, и просто невыносимо заломило в висках. Она заплакала, размазывая кулаком грязь и кровь по щекам.

— Умер? — Анатолий снова схватил ее за плечи, притянул к себе, заглянул в глаза. Лицо его исказилось от ярости. — Ты его убила? — спросил он жестко. — Ножом? За что?

И тогда Татьяна, не раздумывая, размахнулась и отвесила ему пощечину, вложив в этот удар и весь свой страх, и обиду, и разочарование. И мучительную боль…

Глава 26

— Что с тобой? — Анатолий схватился за щеку и отступил назад.

— А ты не понимаешь? — Татьяна подошла к бревну и, опустившись на него, обхватила голову руками. — Там Федор… Его убили на моих глазах… А ты орешь, хватаешь за руки…

— Кто убил? — Анатолий сел рядом, развернул к себе лицом. — Как это случилось?

— Я купалась… Затем вышла из воды… Услышала разговор. Федор ссорился с каким-то мужчиной.

— На берегу? Они тебя не заметили?

— Я пряталась за валуном. Потом залезла на него…