Камень любви

Татьяна горестно вздохнула. И с какой дури она схватилась за нож? Сегодня, наверное, с пеленок любой россиянин знает, что такое вещественное доказательство. Отпечатки следов пальцев как раз и являются несомненными уликами против преступника. Попробуй теперь объяснить следователям, что она случайно оказалась на месте убийства и по глупости залапала орудие преступления! Правда, труп пропал… Но проблемы ведь не исчезли?

Глава 29

Ева и Людмила, оживленно болтая, шли впереди. Татьяна, едва поспевая за ними, плелась сзади. У самого входа в штабную палатку встретили Игоря Полежаева с бутылкой нашатырного спирта в руках.

— Ольга Львовна просила. Передайте ей, пожалуйста, — сказал он, протягивая бутылку Татьяне.

— Хорошо, передам, — кивнула она и вошла вслед за Евой в палатку.

Игорь и Людмила замешкались на входе.

— Вернулся завхоз? — спросила девушка.

— Нет, чтоб его! — ругнулся дендрохронолог. — Видно, застряли где-то. Хотели заправить генератор, чтобы свет дать в лагере, да кухню запустить, глянули, а в бочке пусто. Валяется на боку, остатки солярки в землю ушли…

— Как солярка могла вылиться? — поразилась Людмила. — Там же пробка, фиг открутишь!

— Откуда мне знать? — удивился в ответ Игорь. — Забыли завернуть, наверно. Буря налетела, бочка упала. Понимаешь? Меня другое волнует…

Дендрохронолог что-то еще сказал Людмиле. Та недовольно буркнула в ответ, но Татьяне было уже не до их перепалки. Она наконец увидела Анатолия.

Он стоял в окружении пяти или шести молодых мужчин и женщин. Некоторых из них Татьяна знала. Женщины — сотрудницы музея, а мужчины, кажется историки, преподаватели университета. Чувствовалось, что все немного подавлены, но не напуганы. И, похоже, уже обсуждали какие-то проблемы — деловито и сосредоточенно. Надо сказать, Татьяне сразу понравилось, как в экспедиции решались археологические задачи — бойко и весело, иной раз и непечатные словечки проскакивали. Спорили громко и даже ругались — беззлобно, не оскорбляя, не унижая друг друга. Но сейчас мужчины и женщины лишь изредка перекидывались фразами — непривычно тихо, без шуток и смеха — и не сводили глаз с начальника экспедции, как если бы он сообщал нечто важное. Анатолий же вовсе никого не замечал, кроме своих собеседников, настолько был увлечен разговором. Правда, покосился на вошедших, но промолчал и отвернулся. И взгляд у него был отрешенным, он не понял, кто именно вошел в палатку. В общем, люди занимались серьезным делом и не отвлекались на чепуху.

Татьяне стало не по себе. С какой стати она сюда явилась? Чего ради торопилась, спешила, снова промочила ноги, заляпала грязью джинсы? Но ведь Анатолий ее позвал, так Ева сказала. И она бежала по лужам, чтобы снова увидеть его. И, честно, почти не думала о своих проблемах. Забыла о страшной буре, даже убийство Федора воспринимала по-другому, словно все самое страшное и неприятное осталось вдруг там, за накрывшей лагерь стеной дождя, за темнотой… И страхи там остались, и боль… Но, оказавшись в палатке, она вдруг поняла, что никуда ей не деться, никуда не спрятаться от тайн, намеков, подозрений, от тех же плохих предчувствий и сомнений.

— Чего застыла? — прошептала Ева и потянула ее за рукав к скамье возле стола.

Но Татьяна присела на стульчик рядом с входом в палатку. Вжалась в угол и притихла. Свет лампы сюда не дотягивался. Отгородившись щитом полумрака от всех находившихся в палатке людей, она чувствовала себя более защищенной. Хотелось хоть ненадолго остаться незамеченной, успокоиться, привести мысли в порядок.

Ева, в отличие от Татьяны, по-хозяйски устроилась за столом и, перебирая какие-то бумаги, успевала шепотом переговариваться с Игорем, присевшим на лавку рядом. Лицо дендрохронолога было встревоженным. Возможно, Ева уже рассказала ему об убийстве Федора, потому что он вдруг отыскал взглядом Татьяну и нахмурился. И сердце ее вновь замерло в тревоге.

В палатке было шумно, говорили хотя и тихо, но все разом. Звуки наслаивались друг на друга, смешивались, терялись. Даже при сильном желании ей не удалось определить, похож ли чей-то голос на голос убийцы. Вдобавок от напряжения заболела голова, и она, прекратив бесполезные попытки, попыталась вникнуть в суть разговора. И ничуть не удивилась, что речь вновь шла о кыргызах.

— Миллер [26]писал о войнах с сибирскими обитателями весьма правдиво, без прикрас и оглядки на другие мнения. — Анатолий говорил быстро и немного запальчиво: — Во-первых, потому, что на руках у него были подлинные документы, в которых эти сражения и столкновения с большой долей достоверности описывались. Во-вторых, он был порядочным человеком и честным ученым. Политика его не интересовала. Именно честность толкнула его вступить в дискуссию о происхождении имени и народа русского. Миллер сразился с самим Ломоносовым и крепко от этого пострадал.