Камень, ножницы, бумага

Еще один год, еще одна годовщина, и это было здорово! С тех пор как ты продал первый сценарий по Генри Винтеру, ты был занят работой больше, чем когда-либо прежде. Голливудская студия, купившая его на аукционе, заплатила за эти 120 страниц больше, чем я могла бы заработать за десять лет. Это потрясающе, и я так рада за тебя! Вместе с тем мне грустно за нас, потому что теперь мы видимся еще реже, чем прежде. Похоже, сейчас ты не настолько вообще не нуждаешься во мне или моем вкладе в твою работу. Но я понимаю. Я действительно понимаю.

За последние двенадцать месяцев для тебя многое изменилось, но, к сожалению, не для меня. У нас все еще нет ребенка. Однако ты сдержал свое слово и взял отпуск (что в последние месяцы стало немыслимым!) на нашу годовщину, чтобы мы могли уехать на выходные. Ты договорился с соседом, чтобы тот присмотрел за Бобом, велел мне собрать сумку и не забыть паспорт, но не рассказал мне, куда мы направляемся. Я сменила свои джинсы, покрытые собачьей шерстью, на дизайнерское платье, которое нашла в благотворительном магазине Ноттинг-Хилла, и даже накрасила губы новой помадой.

Как только в наш юбилейный уик-энд мы вышли из квартиры, ты поймал черное такси. Я предположила, что мы отправимся на Сент-Панкрас… или в аэропорт. Но после тридцати минут, проведенных в автомобиле в час пик, мы остановились на жилой улице в Хэмпстед-Виллидж, одном из твоих любимых районов Лондона. Наверное, потому, что там находится дом Генри Винтера. Здесь супершикарно, но я не думала, что таким людям, как мы, для визита необходим паспорт, поэтому недоумевала, зачем его нужно было брать.[14]

Расплатившись с водителем, добавив щедрые чаевые, мы выбрались на тротуар с нашими сумками, и ты полез в карман.

— Что это? — спросила я, разглядывая маленький, но идеально упакованный подарок в твоей руке. Лента была завязана очень красивым бантом, и я усомнилась, что ты сделал это сам.

— С годовщиной, — ответил ты с улыбкой.

— Мы не должны были обмениваться подарками до воскресенья…

— О, правда? Тогда я заберу его обратно.

Я схватила симпатичный сверток.

— Теперь я его увидела, поэтому можно открывать. Надеюсь, это хлопок — традиционный подарок, если продержался в браке два года.

— По-моему, речь идет о праздновании, а не о выживании, и я не знал, что женился на таком дотошном человеке.

— Нет, знал! — парировала я, осторожно разворачивая бумагу.

Внутри обнаружилась маленькая бархатная коробочка для драгоценностей бирюзового цвета (мой любимый цвет). Кажется, я почти ожидала увидеть серьги, но, открыв крышку, нашла ключ.

— Если бы ты могла жить в любом доме на этой улице, какой бы ты выбрала? — спросил ты.

Я уставилась на старый, отдельно стоящий викторианский дом с двойным фасадом прямо перед нами. Его стены из красного кирпича были увиты чем-то похожим на смесь ветвей глицинии и плюща. Некоторые стекла в эркерах были разбиты, другие заколочены досками. Он требовал ремонта — обветшалый, но прекрасный, и я не могла не заметить снаружи вывеску «продано».

— Ты серьезно?

— Практически всегда.

Я ощущала себя ребенком, которому вручили ключ от шоколадной фабрики.

Входная дверь была того же бирюзового цвета, что и бархатная шкатулка, и явно покрашена недавно, в отличие от других частей здания. Когда ключ подошел, я заплакала — просто не могла поверить, что у нас есть настоящий дом, ведь мы так долго бились, чтобы платить за аренду дерьмовой крошечной однокомнатной квартиры!

Пространство внутри было таким же заброшенным, как и вид с улицы. Все помещение пахло сыростью, отсутствовали половицы, обои облупились, а старинные светильники и фурнитура были покрыты пылью и паутиной. Из отверстий в потолке, где когда-то были люстры, свисали оборванные провода, а на некоторых стенах красовались граффити. Но я уже была влюблена в это место. Я бродила по большим светлым комнатам, все они были пусты, однако полны потенциала и возможностей.

— Ты сам его отделал? — улыбнулась я, и ты рассмеялся.

— Нет, я подумал, может быть, этим займешься ты. Я знаю, что здесь нужно немного поработать…

— Немного?!

— Иначе мы никогда не смогли бы себе этого позволить.

— Мне это нравится.

— Правда? — спросил ты.

— Да! Но… я купила тебе только пару носков.

— Ну вот, такой сюрприз испортила …

— По крайней мере, мой подарок сделан из хлопка!

— А когда у нас наступает кирпичный год? Мы могли бы подождать до тех пор…

Мое беспокойство всплыло на поверхность и подпортило веселье.

— Мы действительно можем себе это позволить?

Ты улыбнулся, чтобы скрыть свою ложь нерешительность, но я все равно заметила. Тебе всегда нравилось взвешивать свои ответы, прежде чем озвучить их, при этом никогда не предлагая слишком много или слишком мало.