Камень-обманка

«Я, барон Унгерн, родственник русского царя, ставлю цель, исходя из традиционной дружбы России и Монголии, оказать помощь богдо-хану для освобождения Монголии от китайского ига и восстановления прежней власти. Прошу согласия на вступление моих войск в Ургу…»

«Врет, что родственник царя, — подумал Андрей. — Этот за словом в карман не полезет».

Еще не дочитав письма, Россохатский услышал за спиной быстрые шаги и, обернувшись, увидел генерала.

— Ну? — спросил Унгерн. — Однако не твоего ума… Прочти…

Покусывая желтыми от никотина зубами мундштук кривой казачьей трубки, он сунул Андрею листок с машинописным текстом и презрительно скривился. Взглянув на бумажку, Россохатский догадался: русский перевод декрета, обнародованного генералом Сюй Шу-чженом двадцать второго ноября девятнадцатого года. Декрет сообщал о ликвидации монгольской автономии и переходе всей власти к Китаю.

— Да не гляди все, а где отмечено!

Андрей пробежал глазами слова, отчеркнутые толстым синим карандашом. Расправляясь с самостоятельностью страны, правители «Серединной империи» даровали жене богдо-гэгэна Эхе-Дагини звание «драгоценной мудрой княгини чистого разума и ясной мысли».

— Каково? — усмехнулся Унгерн. — У болванов отнимают страну и взамен суют глупые звания. А они глотают жвачку и не давятся. Ну, я лучше китайцев знаю Монголию и богдо-хана. Езжай в Ургу. Отвезешь конверт.

Генерал исподлобья взглянул на сотника, пожевал тубами, пробормотал:

— Перед отъездом явись ко мне. Возьмешь еще письмо. Ступай.

На следующее утро Россохатский выехал в Ургу. Он достаточно хорошо понимал обстановку и трудности поездки. Монарх Монголии, которому надлежало вручить пакет Унгерна, был арестован китайцами и томился, вместе с женой, в Зеленом дворце, вблизи столицы. Проникнуть к нему было почти невозможно, и генерал снабдил сотника письмом к приближенному властелина Лубсан-Цэвэну. Еще десять лет назад, охраняя русскую дипломатическую миссию в Урге, барон близко сошелся с влиятельным князем. Лубсан-Цэвэн, как надеялся генерал, проведет Россохатского потайным ходом в Зеленый дворец.

Унгерн также приказал Россохатскому и кавалеристам, которые будут сопровождать сотника, переодеться в монгольскую одежду. Всем были выданы поддельные документы, офицеру, кроме того, — подарки для князя и, на всякий случай, кошель с тугриками.

Лубсан-Цэвэна Россохатский должен был найти в одном из ближайших к столице хошунов [16].

На пакете Унгерна была пометка «Аллюр три креста», но Россохатский совсем не стремился скакать в столицу сломя голову.

…В центре Азии бушевали политические и военные бури. Генералы Китая, ловя друг друга за горло, тем не менее сходились в одном: надо в этой смуте прибрать Мэн-гу к рукам и уберечь ее от влияния большевизма. Однако на Монголию зарились крупные акулы — Япония, Америка, русский царь, — и китайские генералы, не очень-то полагаясь на собственные силы, входили в тайные сговоры с противными сторонами. Одни полагали, что страну надо впрячь в японский хомут, другие утверждали, что следует использовать оглобли Америки или Англии.

Эти споры не помешали Китаю оккупировать Монголию. Начались бесчинства. И генерал Чен И, сторонник американцев, и генерал Сюй Шу-чжен, симпатизировавший японцам, с одинаковым рвением и алчностью попеременно обирали народ. Для князей Монголии, вероятно, имело некоторое значение то обстоятельство, что Чен грабил с чисто азиатской деликатностью, а «маленький Сюй», «комиссар по благоустройству окраины Китая и умиротворенной Внешней Монголии» — ломил без всяких оглядок. Но для аратства и тот и другой были чумой и бедствием. До последних дней в стране сохранилось девять видов пыток. Китайские ростовщики и местная знать истязали аратов.

Унгерна не волновали несчастья монголов, но у него были свои планы. Отлично понимая, что народ и большинство князей ненавидят гаминов [17], генерал полагал: богдо-хан не будет противиться пропуску Азиатской дивизии на Ургу.

Добравшись до нужного хошуна, Россохатский отыскал Лубсан-Цэвэна, и они тотчас уединились в юрте.

Князь долго читал послание, написанное на куске шелка, косился на русского и важно морщил брови.

Наконец сказал Андрею:

— Передай, кому надо: я выполню просьбу всесильного барса и моего друга генерал-лейтенанта барона Романа Унгерна. Да поможет нам небо.

Лубсан-Цэвэн обещание свое выполнил и провел Россохатского тайным ходом, мимо китайских постов, к хану.

Монарх принял русского офицера в одной из подвальных комнат Зеленого дворца.