Камень первый. Холодный обсидиан

Совсем недавно Кангасск рассказывал Флавусу и Сильвии две легенды, а ведь он особо не задумывался над ними ни тогда, ни много раньше — стоя на площади Арен-кастеля, или сидя в оружейной. Получается, действительно был мир Ле'Рок. Но и вторая легенда может оказаться верной: а что если жителям Омниса обмен жилыми островами показался ужасной катастрофой, быть может, даже с жертвами? Исчез кусок зеленой равнины, кольцо острых гор поднялось из земли за одну ночь…

Тогда зачем вторая легенда спорит с первой, объявляет ее ложью, да еще доказывает, что кулдаганцы — жители Омниса, пришедшие в пустыню с Юга и Севера?

…И на них не действует сон-трава… да…

Глупость, Кангасск! Чем ты докажешь существование некоего мира Ле'Рок? Тем, что тебе сейчас бегать хочется, а не спать, а друг твой, Флавус, лежит тут и на имя не отзывается? Ммм?..

Откинув полог и ступив в полумрак шатра, Смарагд, отец Флавуса, долго смотрел на задумчивого смуглого парня, склонившегося над его спящим сыном. Всюду витал сонный аптечный запах, от которого слипались глаза и напрашивалась зевота, а тот все сидел, подперев забинтованной рукой подбородок, и на его лице не было и следа сонливости — только грусть, да еще лоб хмурился от неизвестных Омнису мыслей. Кангасск думал… нет, мечтал — о мире Ле'Рок…

— Ты и есть Кангасск? — услышал он голос свысока и удивленно поднял глаза на обладателя такого глубокого и мощного баса.

Этот человек был настоящим великаном, словно живое воплощение Мощи и Силы. Серег Серый Инквизитор показался бы рядом с ним невысоким и щуплым.

То, что это отец Флавуса, Кан понял сразу, и вряд ли ему это харуспекс подсказал. Нет, просто лица этих двоих выглядели так похоже, что не оставалось сомнений. Только отец был белоснежно седым, с черными бровями и ресницами. Отпусти он бороду — тоже была бы черной…

Смарагд внимательно смотрел прямо в широко распахнутые, удивленные глаза Кангасска и ждал ответа.

— Да, я, — запоздало ответил Кангасск, на удивление спокойно.

— Я Смарагд, отец Флавуса, — кивнул великан. Он опустился на колени рядом с кроватью и с удивительной для такой ручищи нежности провел по золотым волосам и по щеке спящего сына. Затем вновь поднял взгляд на Кангасска и заговорил тише: — Ты даже не знаешь, чем ты пожертвовал, парень, — произнес он печально. — Рейне с восхищением говорила о тебе, столько в тебе было скрытой силы, а теперь ты пуст, так же, как и мой сын. Но он хотя бы знал, что делает, еще когда пошел в Охотники. Это был его выбор. А ты даже не понял, что потерял. Жаль…

— А что… — заговорил Кангасск с сомнением, — что я потерял?

— Теперь это уже не важно, — ответил Смарагд. — Не думай об этом. Иди путем мага. Надеюсь, ты будешь счастлив на этом пути…

Кангасск так и понял, что больше этот удивительный человек ему ничего не скажет. Он даже не смотрел на Кана, обратив взор к сыну. Оставалось только гадать, что же все-таки произошло. Гадать и никогда не догадаться…

Смарагд легко, словно ребенка, поднял на руки своего взрослого сына вместе с тоненьким матрасом и одеялом. Безвольно повисла тонкая жилистая рука; голова спящего запрокинулась назад… Взглянув, задумаешься, почему же Флавус не унаследовал ни стать и силу отца, ни пугающую боевую ловкость матери. Быть может, просто пошел своим путем, а уж что это за путь, известно только ему самому.

— Нечего ему тут делать, сонной травой дышать только, — сказал Смарагд подбежавшему Тредиусу. — Я заберу его домой, там мать о нем позаботится… И ты иди со мной Кангасск Дэлэмэр. Думаю, он будет рад тебе, когда проснется…

И Кангасск пошел. Забрав у Тредиуса вещи Флавуса, он бегом догнал Смарагда и зашагал с ним к дому. Дом-крепость незаметно приблизился и навис над их головами. Сквозь витражные окна виден был класс: Рейне учила детей фехтованию; мерно поднимались и опускались маленькие мечи… Наверно, это замечательно, если каждый житель Ивена с детства приучен постоять за себя перед любым разбойником или дикой тварью как с мечом в руках, так и без него. Кангасск вспомнил боевое ополчение Арен-кастеля, выставленное против драконов. В первый раз из профессиональных воинов там были только двадцать три Стража Стен, остальным раздали копья и за неделю научили кое-как с ними обращаться. Во второй раз — добивать драконов на земле — побежали девятнадцать выживших с первого раза Стражей Стен и юный Кангасск, ученик оружейника, которому первый меч вручили в десять лет. А следом плелись обычные горожане с копьями, коих даже в таком бесчестном бою драконы все-таки покусали. Несомненно, Ивен, случись ему обороняться, выглядел бы куда достойнее.

Смарагд миновал парадную дверь, чтобы не тревожить класс, и зашел с черного хода. Он не стучал, не звал, но, словно угадав его мысли, у двери их с Кангасском встретила Сильвия. Щеки все так же горели нездоровым румянцем. На плече сидел и чистил мордочку пухляк.

— Папа! Мастер Кангасск! Братик…

— Мы его положим на первом этаже, дочка, — мягко сказал Смарагд, — сбегай открой комнату…