Камень погибели

– Юань Шикаю наплевать и на Китай, и на династию Цин, – говорил Загорский Ганцзалину. – Он собирается сам стать императором – вот что я думаю. Совсем недавно он распустил парламент. Не за горами момент, когда он объявит императором себя самого. Именно поэтому он и затеял всю историю с алмазом. Для него алмаз – то же самое, что для древних императоров – небесный мандат на правление. Это тебе не романтик Сунь Ятсен, это человек серьезный, на его пути лучше не вставать.

– И вы хотите оказать услугу такому человеку? – Ганцзалин с шумом, как настоящий пекинец, втянул в себя лапшу.

– Разумеется, нет, – отвечал Загорский с легким неудовольствием.

– Значит, алмаз искать не будем?

– Нет, мы будем искать алмаз. Но услугу я оказываю не президенту, а своему учителю.

Ганцзалин перестал жевать и посмотрел на мастера Тай Цзюня, который прогуливался между учениками. Учитель был немолодой, но крепкий еще пекинец лет под восемьдесят и, по словам Загорского, в бою легко мог дать фору шестидесятилетним молокососам. Непонятно было одно: зачем ему драгоценный алмаз, который даже и не продашь никому?

– Один его ученик связался с триадами, – объяснил Загорский. – Тень пала на всю школу, начали уголовное расследование.

– Я думал, после революции тайные общества разрешили, – удивился Ганцзалин.

– Разумеется, разрешили. Только поэтому ты и смог въехать в Китай, – отвечал господин. – Или ты забыл, что тебя разыскивали по всему Китаю как бывшего бандита?

Ганцзалин хотел заметить, что бандиты бывшими не бывают, но решил не повторять прописных истин и промолчал.

– Так или иначе, общество обществу рознь, – продолжал Нестор Васильевич. – Одно дело – какой-нибудь «Союз неба и земли», и совсем другое – озверевшие разбойники, которые не щадят ни детей, ни женщин, ни стариков. Осложнилось все это тем, что многие из учеников школы были связаны с Гоминьданом. В общем, дело вышло очень неприятное, чтобы его замять, недостаточно было даже знакомства с главой пекинской полиции. Пришлось использовать связи и обратиться прямо к президенту. Ну, и тут, как всегда в Китае: услуга за услугу. Учитель предложил мои навыки взамен на то, что школу оставят в покое.

– Юань Шикаю повезло, – Ганцзалин снова взялся за лапшу. – Если кто и может найти алмаз, так это вы…

Некоторое время помощник хлюпал лапшой, а Загорский, попивая чай, наблюдал за тренировкой. Наконец заметил с легким осуждением:

– Я вижу, нынешние молодые люди себя берегут. С нас во время тренировки сходило семь потов, а иногда и кожа.

Ганцзалин на это ничего не сказал. Стоявшая перед ним большая пиала уже наполовину опустела, а его живот, напротив, заметно округлился. Судя по всему, он явно намеревался уничтожить блюдо полностью.

– Тебе, конечно, интересно, почему Юань Шикай выбрал для расследования меня, а не китайца или, скажем, англичанина? – спросил Нестор Васильевич.

– Совершенно не интересно, – буркнул Ганцзалин.

Но Загорский, хорошо знавший своего помощника, не обратил внимания на его тон – тем более, что ситуация требовала объяснения. Юань Шикай быстро понял, что ханьцы для такого дела не годятся совсем. Обозленные тибетцы, которые только-только провозгласили независимость, просто не пустят китайского эмиссара на свою землю. Англичане чувствуют себя в Тибете, как дома, но Юань Шикай скорее отрежет себе язык, чем расскажет им про «Слезу Будды». Это ведь благодаря британцам Тибет отпал от Китая. Русские же держат нейтралитет – во всяком случае, по отношению к Тибету. При этом Далай-лама относится к русским хорошо и с удовольствием пускает на свою землю, потому что в России много его единоверцев среди бурят и калмыков. И, наконец, решающим аргументом в пользу Загорского стал тот факт, что он знает китайский язык и страну в целом.

Нестор Васильевич отпил еще глоток и, прищурясь, посмотрел на учеников, которые вооружились мечами и теперь неистово рубили и кололи воздух.

– Когда я сказал, что у меня есть помощник-китаец, президент обеспокоился, – продолжал Загорский. – Боялся, что из-за тебя тибетцы не пустят нас к себе. Но я сказал, что ты не ханец, а мусульманин-хуэй, чей род происходит из Сианя. К тому же сам ты родился в Сычуани и хорошо знаешь тибетский язык.

Ганцзалин пробурчал что-то невнятное и заглотнул новую порцию лапши. Казалось, помощник совсем не слушает хозяина. Он все время косился куда-то вбок, как кошка, высматривающая неосторожную мышь. Что-то мелькнуло в щели между домами – Ганцзалин метнулся туда и выволок бешено сопротивляющегося лысого карлика, одетого в бордовую буддийскую рясу без рукавов. Карлик пытался обороняться длинным посохом с поперечной рейкой посередине, но, разумеется, справиться с железной хваткой китайца не мог. Посох его был отброшен в сторону, сам он повис в крепких руках Ганцзалина и, пытаясь вывернуться, яростно бранился.

– Черепашье яйцо, – орал он, – пусти, я тебе нос отгрызу!