Камень преткновения

— Это не она, а он, и ему плохо. Видно, что-то с кишечником. — Кэд поднялся с колен и обеими руками осторожно поднял теленка. — Возьму его с собой. Спасибо, что остановились возле него, — поблагодарил Кэд, так и не удостоив ее даже беглым взглядом.

Бесс последовала за ним.

— Может быть… подержать его, пока вы будете садиться на лошадь? — неуверенно предложила она.

Он подошел к своему гнедому коню, и, когда обернулся, глаза его блеснули от удивления.

— Подержать? В таком платье? — спросил он, оценивающе оглядев тонкую фигурку Бесс. — Насколько я понимаю, оно шелковое? А вы подумали о том, что, когда вернетесь домой, от вас будет пахнуть теленком, а то и чем-нибудь похуже? Ведь у него разорваны кишки.

— Ну и что? — улыбнулась девушка. — Я люблю телят.

У Кэда на скулах заиграли желваки.

— Больных и заблудившихся, — добавил он. — Отправляйтесь домой, Бесс. Вам не пристало бродить в такой глуши и ездить по всяким ранчо. Вы должны проводить время в более приятных местах. — Кэд осторожно положил теленка перед лукой, легко вскочил в седло и взялся за повод. Бесс буквально пожирала его полными отчаяния глазами. Его глаза потемнели, когда он встретил ее взгляд, и Кэд, прищурившись, повторил:

— Поезжайте домой, Бесс. — Это прозвучало грубее, чем ему хотелось бы, потому что вид ее внушал ему опасения.

Бесс тихо вздохнула:

— Все в порядке, Кэд. — Она повернулась и, опустив голову, направилась к машине.

Он посмотрел ей вслед с таким выражением лица, которое могло бы многое сказать даже такому невинному созданию, как Бесс, и, не произнеся больше ни слова, поскакал в сторону Лэриета. Бесс хотелось смотреть на Кэда, пока он не исчезнет из виду, но она и без того задержалась. Господи! Как она любит его… От этого чувства, пожалуй, ей никогда не избавиться. Видит Бог, он не хочет ее, а она продолжает биться головой о каменную стену его сердца. В полном изнеможении, совершенно убитая, она села за руль. Если бы у нее хватило мужества дать ему отпор, возможно, он изменил бы к ней отношение. Ее смирение ему отвратительно. Это ясно. А ведь от природы Бесс не была слабохарактерной. Но ей внушали с детства, что настоящей леди не пристало показывать свой норов. Особенно старалась Гэсси.

Вконец подавленная, Бесс вывела машину на дорогу. Что толку, что она красива и хорошо воспитана? Жизнь ее мертва, словно попавшая под колеса змея. Окутана мраком, без малейшей надежды на проблеск. А сама она не что иное, как неудачная копия собственной матери.

Вернувшись, Бесс застала отца дома и вдруг заметила, как сильно он состарился.

— Я думала, вы до завтра пробудете в Далласе, — сказала ласково Бесс, обнимая отца. Кареглазый, с сильной проседью в волосах, он был ненамного выше Бесс. Энергичный, веселый, настоящий живчик.

— Я так и рассчитывал, — ответил отец, — но обстоятельства изменились. Только не спрашивай, что случилось, я все равно не скажу, — добавил он, едва она открыла рот, чтобы заговорить. — Все обойдется.

— Что-нибудь с бизнесом? — пробормотала Бесс.

— Как всегда, ты же знаешь. — Он ослабил узел галстука и обвел взглядом черно-белый мраморный пол, который вел к устланной ковровой дорожкой лестнице. В вестибюле висела хрустальная люстра от Уотерфорда, а по обе стороны коридора располагались обставленные со вкусом комнаты. — Боже мой. Дела с каждым днем идут все хуже. И труды мои и старания напрасны. Знаешь, Бесс, порой хочется все бросить, уехать в Африку, поселиться в хижине среди джунглей и кататься на слоне.

— В Африке неспокойно, большую часть джунглей пожрали слоны, а маленьких слонят вывозят в другие страны, чтобы проверить, смогут ли они прожить в регионах с достаточными запасами растительности, — не упустила случая просветить отца Бесс.

— Ох уж этот твой проклятый журнал «Нэшнл джиогрэфик спешелз»! — проворчал отец. — В таком случае запишусь в команду Жака Кусто и его сына и вместе с ними стану изучать моря и океаны.

— У него теперь новый парусник, он называется…

— Я вот скажу матери, что ты не явилась к кофе! — пригрозил отец.

Бесс рассмеялась:

— О'кей, больше не буду. А где она, кстати?

— Наверху. Наряжается. Я собираюсь взять ее с собой в Сан-Антонио на ленч. — Он взглянул на часы. — Если, конечно, она когда-нибудь закончит свои сборы.

— Она все еще красива, — напомнила Бесс отцу. — А красоту нужно беречь.

— Только этим я и занимаюсь почти четверть века, — заметил он. — В будущем году отпразднуем серебряную свадьбу. Несмотря на расточительность твоей матери, это было хорошее время. Надеюсь, у меня и дальше хватит денег на ее любимые бриллианты, — усмехнулся он, но глаза его оставались печальными. — Нас ждут трудные испытания. Я только что решился на одно из самых рискованных дел за всю мою финансовую карьеру, и если потерпим крах, даже представить невозможно, что с нами будет.

В голосе отца звучала тревога, и Бесс нахмурилась:

— Я могу чем-нибудь помочь, папа?

— Господи, конечно, нет, дорогая. Спасибо тебе за заботу.

— Мама тоже беспокоится о ваших делах.