Камень (сборник)

Над желтизной правительственных зданий
Кружилась долго мутная метель,
И правовед опять садится в сани,
Широким жестом запахнув шинель.

Зимуют пароходы. На припеке

Зажглось каюты толстое стекло.
Чудовищна, – как броненосец в доке —
Россия отдыхает тяжело.

А над Невой – посольства полумира,

Адмиралтейство, солнце, тишина!
И государства <крепкая> порфира,
Как власяница грубая, бедна.

Тяжка обуза северного сноба —

Онегина старинная тоска;
На площади Cената – вал сугроба,
Дымок костра и холодок штыка…

Черпали воду ялики, и чайки

Морские посещали склад пеньки,
Где, продавая сбитень или сайки,
Лишь оперные бродят мужики.

Летит в туман моторов вереница;

Самолюбивый, скромный пешеход —
Чудак Евгений – бедности стыдится,
Бензин вдыхает и судьбу клянет!

1913

«Здесь я стою – я не могу иначе…»

«Hier stehe Ich – Ich kann

niсht anders…»

«Здесь я стою – я не могу иначе…»
Не просветлеет темная гора —
И кряжистого Лютера незрячий
Витает дух над куполом Петра.

<1915>

«…Дев полуночных отвага…»

…Дев полуночных отвага
И безумных звезд разбег,
Да привяжется бродяга,
Вымогая на ночлег.

Кто, скажите, мне сознанье

Виноградом замутит,
Если явь – Петра созданье,
Медный всадник и гранит?

Слышу с крепости сигналы,

Замечаю, как тепло.
Выстрел пушечный в подвалы,
Вероятно, донесло.

И гораздо глубже бреда

Воспаленной головы
Звезды, трезвая беседа,
Ветер западный с Невы…

1913

Бах

Здесь прихожане – дети праха —
И доски вместо образов,
Где мелом, Себастьяна Баха,
Лишь цифры значатся псалмов.

Разноголосица какая

В трактирах буйных и в церквах,
А ты ликуешь, как Исайя,
О, рассудительнейший Бах!

Высокий спорщик, неужели,

Играя внукам свой хорал,
Опору духа в самом деле
Ты в доказательстве искал?

Что звук? Шестнадцатые доли,

Органа многосложный крик,
Лишь воркотня твоя, не боле,
О, несговорчивый старик!

И лютеранский проповедник

На черной кафедре своей
С твоими, гневный собеседник,
Мешает звук своих речей.

1913

«В спокойных пригородах снег…»

В спокойных пригородах снег
Сгребают дворники лопатами;
Я с мужиками бородатыми
Иду, прохожий человек.

Мелькают женщины в платках,

И тявкают дворняжки шалые,
И самоваров розы алые
Горят в трактирах и домах.

1913

«Мы напряженного молчанья не выносим…»

Мы напряженного молчанья не выносим —
Несовершенство душ обидно, наконец!
И в замешательстве уж объявился чтец,
И радостно его приветствовали: «Просим!»

Я так и знал, кто здесь присутствовал незримо:

Кошмарный человек читает «Улялюм».
Значенье – суета, и слово – только шум,
Когда фонетика служанка серафима.

О доме Эшеров Эдгара пела арфа.

Безумный воду пил, очнулся и умолк…
Я был на улице. Свистел осенний шелк…

1913