Камень сердолик (СИ)

- Тогдашнюю несчастную искалеченную женщину я способен пожалеть, - отозвался Клим. – Но не нынешнюю. Проявив слабость, Азиль бесповоротно погубила себя. Став аватарой Небесной Благодати и творя зло, Азиль переродилась, и пути назад у неё нет. Ей нельзя стать прежней… увы, Небесная Благодать уничтожила в ней всё доброе, что ещё оставалось. Азиль можно только устранить физически, никак иначе.

- Но разве убийство не зло? – вздохнул Палый Лист. – Не станем ли мы подобными тем, кто оправдывает всё волей Небесной Благодати?

- А если твоему сыну будет угрожать бешеный зверь, ты будешь жалеть зверя? – ответил вопросом на вопрос Клим. – Или поднимешь арбалет и всадишь стрелу ему в голову? Именно из-за Азиль мой любимый оказался в Ловушке, а я чуть не погиб. И что стало бы с Руши в этом случае – не знает никто. Так что да, я готов пожалеть Азиль за все беды, которые выпали на её долю, но моя рука не дрогнет. Потому что абсолютная власть Небесной Благодати – это худшее из того, что может случиться с этим миром.

Палый Лист опустил голову и замолчал. Он молчал минут пять, и Климу было неуютно от этого молчания. Но потом юноша поднял голову и сказал:

- Арнель Лутфи.

- Что? – не понял Клим.

- Меня зовут Арнель Лутфи. Я не хочу, если вдруг придётся умереть, быть Палым Листом. Понимаешь?

- Понимаю… Арнель… - сказал Клим, с трудом преодолев комок, вставший в горле. – Но зря ты умирать собрался. Нам с тобой ещё сыновей растить. Всё у нас получится. Веришь?

- Верю, - блеснул глазами Палый Лист… нет, Арнель, и тут Клим понял, что он сказал чистую правду. Всё у них получится.

***

В камере появились стражники, и Азур почувствовал самый настоящий ужас. Стражники были мертвы. Более того, по лёгкому запаху тления и синюшности лиц было понятно, что мертвы они были уже давно, и скоро их тела просто начнут разваливаться на куски.

Нет, конечно, Азур знал о том, что жрецы забирают души пленников, проводя какие-то обряды, необходимые для усиления замка… точнее, обитавшей в нём разумной и злобной сущности, но поступать так со своими? Что же случилось за то время, пока он пребывал без сознания после жестоких издевательств жрецов? И Тень ничего не говорил… Может быть, просто не хотел пугать? Что же случилось, что проводились обряды, для которых нужно столько энергии? Неужели это связано с тем, что Камель хочет освободить его? Но почему жрец так боится… Ведь не может же Камель так напугать здешних обитателей в одиночку? Или… может?

Но тут вновь что-то тёплое и ласковое коснулось души измученного сомнениями и метаниями парня. Что-то, чего по определению не могло быть здесь, в этом гиблом месте… но оно было. Азур немного успокоился… и тут мёртвые стражники, уже готовые скрутить Азура, стали разваливаться на глазах. У одного отвалилась рука, и «потекли» черты лица, обнажая голый череп, второй стал заваливаться на бок, его нога сначала сложилась под немыслимым углом, а потом стала растворяться, истекая гнилостной омерзительной коричнево-жёлтой жижей.

На лице жреца отразилось смятение, такого он явно не ожидал. Но если Азур думал, что после такого жрец отступится от своей затеи, то он, увы, сильно ошибся. Один взмах руки жреца – и гниющие, разваливающиеся трупы рассыпались прахом, ещё один взмах – прах исчез вместе с остатками одежды и кучкой ржавчины, в которую превратилось их оружие.

А потом жрец воздел руки вверх и произнёс нечто непонятное, а Азур почувствовал дикое желание подчиниться ему. И не просто подчиниться, а с великой радостью выполнить всё, что жрец прикажет.

- Иди за мной, грешник! – приказал жрец, и ноги Азура независимо от сознания двинулись вперёд, к выходу из камеры. Это было жутко – быть запертым в собственном теле и ожидать приказов, Азур отчаянно боролся, пытаясь стряхнуть с себя проклятое подчинение, но ничего не удавалось, и он продолжал покорно следовать за торопливо идущим жрецом по низкому сводчатому коридору подземелий Ловушки.

Идти было долго, коридор казался нескончаемым, и в какой-то момент Азур опамятовался, желание подчиняться пропало, и он попробовал остановиться. Не тут-то было. Пусть голова и стала ясной, но тело продолжало тупо двигаться вперёд, словно одурманенное.

Наконец жрец остановился перед внушительного вида дверью, окованной чёрным металлом. По металлу змеились узоры, складывавшиеся в непонятные знаки и рисунки, но едва Азур попытался разглядеть их поближе, виски прошило стреляющей болью.

К тому же юноша был удивлён. Ему ещё не приходилось бывать в этой части подземелий, та комната, в которую его приводили жрецы раньше, была куда ближе. А это… Почему-то Азуру казалось, что за нею скрывается само зло.

Жрец начертил двумя руками в воздухе знак, напоминавший крючковатый крест. Знак немедленно налился густой тьмой, створки дверей стали медленно открываться, и Азуру стало ещё страшнее, хотя, казалось бы, ничего страшного его глазам не предстало.