Камень сердолик (СИ)

- А за что ещё? – невозмутимо ответил Нур-Тур. – Судя по одежде – ты из благородных. За любое другое преступление тебе бы отрубили голову. Так что - да. Только за это. И Рушан… Думаю, что это сын твоего возлюбленного.

- А что же тогда с ним стало? – тихо прошептал Клим.

- Возможно, его повесили, как и тебя, - ответил Нур-Тур. – Но если его семья принадлежала к высшей знати – могли и пощадить. Отправить в дальнюю обитель жрецов Небесной Благодати, чтобы выбить из него всю дурь, коей считается у Гортанов любовь мужчины к мужчине. Ты действительно не помнишь его?

Клим медленно покачал головой:

- Не помню. Но если это так – я просто обязан разузнать всё… И попытаться помочь… Если тот, кого я любил, жив. Но сейчас… Сейчас мне нужно подумать. Ты прав, Нур-Тур, это действительно была страшная сказка.

========== Глава 9. Догадки, сны и планы ==========

Внимание, пока не бечено!

После рассказа Нур-Тура Клим почувствовал себя оглушённым. Нет, его не выбила из колеи собственная возможная ориентация – парень давно предполагал, что ему нравятся не только девушки, свыкся с этим и научился жить. Он был ошарашен тем, что у Камеля, оказывается, мог быть возлюбленный, с которым могли обойтись так жестоко.

Возлюбленный. Отец Рушана. Тогда та женщина вполне могла быть родственницей этого таинственного возлюбленного… Женой? Обманутой, оскорблённой в лучших чувствах женщиной, которой предпочли мужчину. Понятно теперь, почему она так злобно была настроена по отношению к малышу… Но кто же тогда мать Рушана? Или… Клим сглотнул. Догадка озарила его внезапно и ужасно.

Неужели Рушан – сын Камеля и его возлюбленного? Отсюда и странное имечко – «неожиданность». Да уж, большая неожиданность – сын двух отцов, рождённый в мире, где такие отношения караются смертью.

Клим очнулся только тогда, когда понял, что сидит в фургоне Зии, на тюфяке, глядя на колыбельку с мирно спящим Рушаном. Зии в фургоне не было, видимо опять ушла к Нулле, но сейчас Клим был этому даже рад. Требовалось всё хорошенько обдумать и решить, что делать дальше. Просто плыть по течению или попытаться что-то изменить?

Мысли об отце Рушана и возлюбленном Камеля не давали покоя. Неужели его казнили? Неужели одно из тел, корчащихся на виселице принадлежало ему? Но…

Клим, чувствовал, что что-то он упускает, что-то не давало ему покоя… Наконец он вспомнил – мешочек! Мешочек с камнем и книга, которая досталась от прабабушки – может быть, там он найдёт хоть какую-то информацию об этом мире?

Клим нащупал под одеждой мешочек и запустил в него руку, но достал не камень, и не книгу, а медальон, который был у Камеля. Видимо, случайно засунул в мешочек, когда обшаривал карманы одежды Камеля. Машинально Клим открыл медальон и уставился на слова, вырезанные внутри. «Моя любовь». И если сначала его удивило, почему в медальоне нет портрета этой предполагаемой любви, то теперь всё стало понятно. Если «любовью» Камеля действительно был парень, то такой портрет мог стоить жизни обоим. А вот прядь волос любимого Камель сохранил…

Клим осторожно достал из медальона гладкий локон медно-рыжих волос. И только тут до него дошло – никого с таким цветом волос на виселице не было, да и среди горожан и крестьян такие не встречались. Значит, таинственный возлюбленный Камеля всё-таки жив… и имеет одну очень характерную примету. Интересно, часто ли в этом мире встречаются рыжие? Что-то он не видел ни одного, тот ржаво-коричневый цвет, в который перекрасила его Нулле – не в счёт, циркачам положено быть слегка ненормальными и отличаться от большинства местных… Стоит спросить, может быть тот же Нур-Тур в курсе.

Клим вздохнул и дотронулся до груди, до того места, где появилась таинственная бабочка. Пальцы слегка кольнуло – словно слабым разрядом тока, но ничего больше Клим не ощутил.

- Что же ты хотел сказать мне, Камель? Почему молчишь? – прошептал он.

Пальцы снова кольнуло, но никакого другого ответа не последовало, и Клим со вздохом вложил прядь волос обратно в медальон, закрыл его и положил в мешочек. Нужно было достать книгу и попробовать сделать так, как говорила прабабушка – капнуть на неё кровью.

Но в этот самый момент в фургон вошла Мама Охха, и Клим досадливо поморщился. Зря он медлил, теперь открыть книгу не удастся.

- Не вздумай, - произнесла вошедшая.

- Что случилось? – не понял Клим. – Что – не вздумай?

- Не делай того, что собирался, - странным, слишком высоким голосом произнесла гадалка. – Ты пока не готов, ты не плоть от плоти этого мира. Прими сначала память того, кто хочет ею с тобой поделиться. Только потом делай то, что задумал. Она ошиблась, твоя кровь слишком разбавлена, и чтобы говорить с Душой, тебе нужно сначала принять память…

- Что вы говорите? – растерялся Клим, но в этот момент Мама Охха тряхнула головой и воззрилась на парня с неменьшим недоумением.

- Клим? – удивилась женщина. – Что я здесь делаю?

- Не знаю, - ответил озадаченный Клим. – Вы просто пришли, стали вещи какие-то странные говорить… Чтобы я чего-то не делал… Я не понимаю ничего…