Камень сердолик (СИ)

Народ закивал и загудел, переговариваясь. Но тут «священник» вновь поднял руки, и на площади установилась прежняя тишина. И мужчина снова продолжил:

- Небесная Благодать помиловала этого мужчину. Кто мы такие, чтобы идти против неё? Ты свободен, - произнёс «священник», обращаясь уже к Климу. – Но отныне нет у тебя ничего – ни родни, ни имущества, ни имени. Мы изгоняем тебя из нашего города! Да будет так!

- Будет!!! – в едином порыве взревела толпа. – Пусть убирается!

- Изыди же, нечистый, проклятый! – закончил свою речь священник и рукой показал Климу куда идти. Клим с охотой показал бы в ответ средний палец, но усугублять и без того паршивую ситуацию не хотелось. Поэтому парень собрал все силы и двинулся вперёд.

На сей раз никто не свистел и не кричал. Люди просто расступались перед Климом, образуя неширокое пустое пространство и сверля изгнанника презрительными взглядами.

Клим собрал все силы и двинулся вперёд. Дразнить толпу ему совсем не хотелось, главное – выбраться отсюда, из этого проклятого города, а уж потом он разберётся, не может не разобраться…

Он почти пересёк площадь, когда в лицо ему ударил первый плевок. Здоровенный мужик в кожаном фартуке скалился на него щербатым ртом, весьма довольный метким попаданием. Клим тряхнул головой и двинулся дальше, понимая, что пока толпу держит приказ священника, но если настроение переменится – его не просто заплюют, его разорвут на части. Господи, да что ж такого натворил этот бедолага? За что такая ненависть?

И Клим медленно пересёк площадь и углубился в лабиринт городских улочек. То, что он идёт правильно, показывали два мужика в стальных нагрудниках, явно городская стража, которые пристроились следом и тычками в спину направляли Клима в тот или иной поворот.

И горожане… На улицах тоже были горожане - их взгляды, полные ненависти, просто сверлили Клима, но что взгляды… Были и плевки, и брошенные оборванными мальчишками камни, пару раз его окатили помоями, а один раз, похоже, содержимым ночного горшка, но Клим упорно шёл вперёд, не делая попыток как-то очистить себя или защититься. Главное – покинуть город. Тогда эти уроды оставят его в покое…

Но улицы казались бесконечными, и когда за очередным поворотом выросла сложенная из неровных, каких-то ноздреватых булыжников городская стена и окованные блестящим зеленоватым металлом ворота в ней, Клим вздохнул с облегчением. Наконец-то…

Но судьба приготовила ему ещё одно испытание. Клим с трудом, спотыкаясь, дошёл до ворот, которые тут же брезгливо распахнулись. Не во всю ширь, просто оставив проём, в который он мог протиснуться. Клим направился к проёму и тут его догнала высокая тощая женщина в сиреневом платье с вышивкой. На голове у неё каким-то чудом держался головной убор, напоминавший перевёрнутую лодку, обшитый золотым галуном. С убора свешивалась ярко-зелёная полупрозрачная вуаль, практически скрывавшая лицо женщины. Следом за ней семенила низенькая полная служанка в сером чепце и таком же переднике. Служанка с трудом успевала за более длинноногой госпожой, к тому же она прижимала к себе увесистую плетёную корзину, прикрытую белой тряпицей.

Женщина в сиреневом нагнала Клима и, остановившись прямо перед ним, приподняла вуаль. Ох, лучше бы она этого не делала… Личико женщины красотой не отличалось – маленькие, близко посаженные глазки, длинный прямой нос, узкие тонкие губы.

«Как есть крыса!» - подумал Клим, ощутивший к женщине прямо-таки иррациональную неприязнь. Но он всё-таки остановился, надеясь непонятно на что. Может быть на то, что хоть что-то прояснится? Может, она не разделяет мнения всего города и хочет помочь?

Зря он надеялся. Женщина презрительно скривилась и поинтересовалась:

- Повезло тебе? Уходить собираешься? Убирайся! И отродье это забирай!

Один кивок женщины – и служанка сунула оцепеневшему Климу свою корзину, действительно оказавшуюся довольно увесистой. Клим машинально корзину принял, белая ткань, прикрывавшая её, соскользнула, и парень с удивлением увидел внутри крохотное личико с закрытыми глазками и сосредоточенно сопящим носиком. Младенец! Это ещё что такое?

- Но ведь это… Это же… - вырвалось у парня.

- Да, это тот ребёнок, - отрезала женщина. – Неужели ты думаешь, что после всего, что произошло, я оставлю это отродье у себя? Да я скорее утоплю его в ближайшей сточной канаве! Забирай его и убирайся!

Поднакопившиеся за время этой заминки зрители радостно заулюлюкали. Клим стиснул зубы, перехватил корзину поудобнее и сказал, обращаясь к женщине:

- Времена меняются, и мы меняемся вместе с ними. Я ничего не забуду.

Та отшатнулась от парня, как от прокажённого, торопливо опустила вуаль и быстро исчезла в боковой улочке вместе со своей служанкой. Остальные зрители тоже перестали ржать и даже отступили на шаг. В их глазах явственно читался… страх?

Но Клим не стал ждать, пока толпа очухается и засыплет его градом новых оскорблений и насмешек, - он торопливо проскользнул за ворота и оказался на самой обычной дороге, которая вела из города, блуждая между садов и полей.