Камень (СИ)

- Вот и я проникся! – улыбнулся Нарышкин. – Да ещё потом рапорт подробный Ваньки прочитал, где он в восторженных выражениях отзывается о курсанте Пожарском, и в подробностях описывает все свои промахи в работе с ним. Смолова с Пасеком выгораживает, мотивируя это тем, что они, якобы, выполняли его прямые приказы. Они же в своих рапортах, как водится, выгораживают полковника, указывая, что это именно они были непосредственными командирами курсанта, вину в провокациях признают, и готовы понести наказание. Но и это ещё не всё. – Командир Корпуса сделал небольшую паузу и продолжил. – Ко мне поступила бумага за подписью всех бойцов подразделения «Волкодав» с просьбой вернуть курсанта Пожарского. Первыми стоят подписи Орлова, Смолова и Пасека. Мотивировку зачитывать надо, Миша? – хозяин кабинета поднял вопросительно бровь.

- Понятно, что им такой боец крайне необходим в особо сложных ситуациях. Речь-то об их жизнях идёт… - ответил задумчиво Пожарский.

- Вот-вот, Миша. – кивнул Нарышкин. – А ты должен догадываться, как сложно найти кандидатов для этого подразделения, да потом ещё и вырастить в хорошего специалиста.

- Саныч, всё я прекрасно понимаю! – отмахнулся князь. – Говори прямо, что предлагаешь?

- Отношение у твоего внука сейчас к бывшим отцам-командирам не очень, предлагаю привлечь его воспитателя, Прохора Белобородова, в качестве некого посредника или инструктора, тем более что он в курсе происходящего, да и дело его личное я полистал, которое тоже меня впечатлило… Он лучше всех остальных знает Алексея Александровича, да и с Орловым они хорошо знакомы. Как тебе, Николаич?

Князь не спешил отвечать, а задумчиво откинулся на спинку кресла.

- Какой будет статус у Белобородова? – наконец, поинтересовался он.

- Все аспекты тренировок курсанта Пожарского будут согласовываться непосредственно с ним. Так же он имеет право, в качестве инструктора, присутствовать на этих тренировках и вмешиваться в них. Когда дело дойдёт до работы, сам понимаешь, Миша, его полномочия заканчиваются.

- Я согласен, Петя. – не задумываясь, кивнул князь. – Осталось только заручиться согласием самого курсанта Пожарского.

- Отлично, Миша! – заулыбался Нарышкин, поднимаясь из кресла. – Пойдём за стол сядем и внука твоего с Белобородовым пригласим.

* * *

Да… Как быстро эти два старика уговорили меня вернуться на службу в Корпус! В ход пошло всё – и лесть, и уговоры, и воззвания к моему патриотизму и долгу каждого дворянина. Главным же фактором стало то, что дед просто сказал:

- Надо служить, Лёшка, тем более на таких условиях…

Прохора же и уговаривать не пришлось – как только он услышал, что ему предлагают, глаза загорелись, а итак прямая спина распрямилась ещё больше! На мой последний вопрос, как меня встретят сами «волкодавы», генерал-полковник Нарышкин показал издалека бумагу с просьбой о моём возвращении, якобы подписанную всеми сотрудниками подразделения, включая руководство. Уже прощаясь, Командир Корпуса протянул мне мой пропуск, который я оставил на базе в Ясенево, и сказал:

- В следующий вторник вас, курсант Пожарский, ждут на базе для дальнейшего прохождения службы. Удачи!

Всю обратную дорогу мы молчали, а по приезду в особняк дед повёл нас опять в гостевой дом. Там он, первым делом, позвонил на кухню и распорядился доставить обед на три персоны, после чего указал нам на диван, сам сел в кресло и сказал:

- Одну проблему решили, с мелочами по ходу разберётесь сами. Что-то добавить есть?

- Есть, деда. – ответил я. – Мне вчера пришлось на ходу выдумывать, когда Андрей Долгорукий про мой ранг и военку спросил. Сказал, что я витязь, а ты договариваешься на прохождение военной кафедры в одном из гвардейских полков.

- Понятно. – кивнул дед. – Это всё сообщишь полковнику Орлову, пусть суетится, сам в этих несостыковках виноват. Что ещё?

Я принялся рассказывать про наш с Алексией поход на выставку, конфликт с Хмельницким, приезд Сашки Петрова и портрет Леси. Особо обратил внимание деда на то, что однокурснички «сдали» мой поход в «Приют» Юсуповой.

- Они с тобой просятся на этот закрытый показ, деда. – закончил я рассказ.

- Кто они? – не понял он.

- Шереметьева, Юсупова и Долгорукая. – ответил я.

- Ну, если так… - усмехнулся он, - Скажи им, что в четверг, часиков в семь вечера я приглашаю их в галерею. И друга своего, Сашку, не забудь. Глянем, что он там изобразил.

- Хорошо. – кивнул я. – И ещё. В субботу у Долгоруких в клубе я познакомился с Марией Романовой. Это…

- Я понял кто это. – прервал меня дед, и снова усмехнулся. – И как она тебе?

- Деда, ты чего? У них с Андреем Долгоруким любовь! – возмутился я.

Они с Прохором рассмеялись.

- Ты что, думаешь я тебя в этом смысле спрашиваю? – закончив смеяться, спросил дед. – Все давно знают про эту самую любовь, князь Долгорукий даже пытается на этих слухах спекулировать влиянием, намекая о близости к Романовым. Но сами Романовы никак эту близость показывать не спешат. Так что интересуюсь я твоим общим впечатлением от девушки, ничего большего.