Камень (СИ)

Минометы начали блямкать прямо во время их завтрака. Звук был, как будто пробка вылетает из бутылки шампанского. Впрочем, как и все гномы, Дарри шампанского не любил. Сипаи лупили по форту, и одна батарея была неподалеку. Поначалу все они опасались от-ветной стрельбы Пришлых, но потом стало ясно, что форт не отвечает, опасаясь вслепую на-крошить гражданских. Очевидно, военные помнили историю Гуляй-Поля . Постепенно чпо-канье минометов стало настолько привычным, что они перестали его замечать.

За день к ним приходили трижды, и у Вараззы закончились алхимические исцеляю-щие зелья. Нет, от ядов еще были, но от ран, декокты малого исцеления - смели подчистую. В третий раз это была какая-то банда гуляйпольцев, или ее часть, человек пять, и пришлых, и аборигенов. Их вожак, сухой, невысокий, пружинистый, как рессора, стал было спорить с ценой, пока его помощники, нордлинг, болотник и южанин, не зашептали ему на ухо. Но, видно, ему претило уходить не победителем, и тогда он прицепился к Дарри, изображавшему охранника. От жилистого веяло угрозой и опасностью и до этого, видимо, это был его нор-мальный фон, ну а теперь эту опасность можно было просто резать ножом.

- Прости, не могу сказать "Мил-человек", а ты-то чьих будешь? Вот в нас, например, в "Водаре" гномы палили, и у меня от их рук бойцы погибли. И вот эти самые эликсиры мы берем для раненых как раз этими самыми гномами. Намекни, кто за тебя слово сказать мо-жет? Уж не от тех ли самых ты гномов отбился, например?

Гуляйпольские, поскучнев лицами, словно по команде и не сговариваясь, раздвину-лись так, чтобы не перекрывать друг другу линию огня, а руки поползли к оружию.

Дарри, демонстративно скрестив руки на груди, подальше от оружия, памятуя о да-вешних друэгарах, начал сплетать руны вечной свежести, но вдруг его словно осенило. Он вдруг вспомнил вопрос бандитского вида нордлинга в очереди на переправе, и спокойно, да-же с нахальной ленцой, ответил, неспешно вынув в конце фразы из кармана желтую косын-ку, подобранную на "площади Копейки":

- А ты спроси у Коротышки-за-рекой. Квирре, если захочет, тебе ответит. Самого-то тебя, уважаемый, как звать-величать?

Пружинистый, как это ни странно, успокоился, и, словно волчья стая, которая чует настроение вожака, успокоились и слегка расслабились его люди.

- А, так ты из этих... И чего тут Коротышке понадобилось? Он же свою часть дела выполнил, чего тут тебя морозить?

- А самому подумать? Чего тут сейчас в избытке будет? А раз в избытке, то можно сейчас дешево купить, а потом дорого продать...

Ответ был на грани нахальства, но главарь даже развеселился:

- Ай, гномы, ай, жуки! Два раза на одном железе навариться - это уметь надо. Ну Квирре, ну, молодец, с дерьма сметанку снять! И ты тоже, хоть молодой, да не бздотный, душок есть, да. Заходи к нам через пару дней, что-то уже предложить сможем. Наши маши-ны табором на рынке стоят, спросишь, где Коля Пружина - легко найдешь. Сразу говорю - на пулеметы губу можете не раскатывать. И - совет дам. Прими слово без обиды. Пару дней не отсвечивай, посиди тут. Уронят впопыхах.

- Ну а я что делаю? Концерты на пианино вроде бы на главной площади не даю, тут сижу, хозяйку берегу. Правда, как видишь, и это не спасает.

- Вот что, дам я тебе что-то вроде грамоты охранной. Хозяйка, есть фанерка какая и кисть с краской?

- Как не быть, - степенно ответила армирка. Выйдя за занавеску, она принесла за-прошеное.

Пружина в несколько взмахов набросал несколько символов - вверху пятиконечная звезда, под ней горизонтальная луна лодочкой, еще ниже - размашистые буквы пришлых, насколько знал Дарри, "Р" и "Т".

- Я под Ринатом-Татарином хожу, и мы тут свои места гнездования так метим. Ни-кто не вякнет, увидишь. Ну, бывай, малый. Как тебя звать-погонять?

- Дарри. Дарри-Камень. Слесарь и ученик работе по камню.

- Род не спрашиваю, - понимающе хмыкнул Коля, и, повернувшись к дверям, ска-зал своим, - уходим, братва!

- Погоди! Поинтересоваться хочу. А из какого рода те гномы были, про которых ты говорил?

- Понимаю, гномьи ваши дела и все такое. Да только откуда ж мне знать? Вот ты тоже вопрос спросил!

- Ну там, может татуировку родовую на ком из убитых обнаружили?

Пружина посмурнел, поиграл желваком на щеке, затем сердито буркнул:

- Не стану врать, ушли они. Там с ними один человечек оказался ну просто очень шустрый. При других раскладах я был бы рад его у себя видеть, а теперь рад бы увидеть его в петле. Все, не зли меня! Тема закрыта. Пошли, мужчины!

Дарри выдохнул только тогда, когда они шумно вывалились из лавки. Он, наконец, отпустил силу. Чтобы занять себя, он взял изрисованную Пружиной фанерку, вышел и при-строил на дверь, за медной оковкой. Попутно он на всякий случай, в который уже раз за су-тки, использовал руну незначительности, наложив ее на "Дракона благости", и сам дракон на вывеске, неправдоподобный и смешной, кажется, одобрительно на него взирал. Вернувшись в лавку, он наткнулся на вопрошающий взгляд армирки. Она помялась, но все же не утерпела и спросила: