Камень судьбы

Именно вот такие отчаянные броски истерзанной отступлениями русской пехоты остановили движение вермахта под Москвой два года назад. Не имея тяжелого вооружения, эти странные солдаты в ватниках рыли в глинистой промерзлой земле траншеи и раз за разом кидались из них в убийственные контратаки. Это не было похоже на правильную войну, какую надлежит вести солдатам двадцатого века. Наверное, так воевали в Средневековье – на поле сходились вооруженные отряды и побеждали не те, кто сильнее, а те, в ком было больше злости и ненависти.

«К тому времени мы уже изрядно озлобили русских», – с содроганием подумал Клаус.

Еще он вспомнил, что бывало потом, когда на позиции солдат в ватниках бросали танки. Только русские могли обороняться без тяжелого вооружения, разменивая свои жизни на танки в соотношении один к одному. А однажды одиннадцать человек уничтожили восемнадцать танков, не имея ни пушек, ни минометов, а лишь винтовки, гранаты и свою ненависть. Клаус был на том поле и, видя сгоревшие танки и развороченные окопы русских, ясно понял тогда, что Москву они не возьмут. Не возьмут не потому, что из глубины необъятной России уже подтягивались свежие, прекрасно экипированные и вооруженные части, не потому, что танковая армада русского генерала Катукова уже нанесла обескровленным дивизиям вермахта жестокий удар во фланг. Просто победить людей, не знающих страха, нельзя.

И вот теперь эти солдаты идут на его позиции. Клаус не думал о том, откуда тут взялась русская пехота. Ужас сковал его, лишил возможности мыслить здраво. Он закричал, срываясь на визг:

– Огонь! Не ждите! Стреляйте! Йонсон, пулемет! Не давайте им подойти близко! Да стреляйте же, стреляйте!

Захлопали выстрелы. Над снегами засвистели пули. Эти звуки несколько успокоили Клауса, и он повернулся к озеру. Проклятый «господин инспектор» бежал к камням, за которыми засели стрелки спецгруппы, что-то крича на бегу. Клаус разобрал слова:

– Это галлюцинация! Перестаньте! Не тратьте патроны!

Русские приближались. Казалось, что плотный огонь не наносит их цепям никакого урона.

– Назад! Посмотрите назад! – надрывался «господин инспектор».

Он сбросил тяжелую парку и остался в зеленом свитере. Клаус перевел взгляд туда, куда указывал герр Гофман. На склоне пологого холма он увидел трех человек. Просто трех гражданских, мужчин, не имевших оружия.

– Убейте их! – Голос «господина инспектора» чудно зазвенел.

Клаус достал пистолет и, широко шагая, двинулся к странной троице. Что произошло дальше, он не понял. Сизая мгла потекла с холма к озеру, видимость снизилась, звуки выстрелов сделались тягучими, басовитыми. Люди на склоне исчезли, чтобы возникнуть совсем рядом, у озера. «Господин инспектор» шарахнулся от них, замахал руками.

За спиной Клауса уже шла рукопашная – горные стрелки схватились с добравшимися до камней русскими. Лязг металла, крики, взрыв гранаты – и вдруг все стихло. Мгла рассеялась. Клаус огляделся – из всей группы в живых осталось лишь пятеро. Русской пехоты нигде не было видно. Он вспомнил слова герра Гофмана о галлюцинациях и вдруг подумал о Кларе:

«Кларисса, моя любовь… Прощай! Мы больше никогда не увидимся…»

Оставшиеся стрелки сгрудились вокруг своего командира, выставив стволы винтовок. Клаус посмотрел в глаза фельдфебеля Йонсона и увидел в них обреченность.

– Герр… гаупт… мы… перестреляли… друг друга, – прохрипел швед, сжимая в огромных руках дымящийся пулемет.

– Спина к спине! Убейте всех, всех!! – завизжал Клаус и, вскинув пистолет, первым выстрелил в «господина инспектора», прячущегося за камнями.

Дружный залп вспорол тишину. Троица гражданских, двигавшаяся к озеру, распалась – один упал, двое других побежали. Высокий человек в маскхалате огромными прыжками кинулся к стрелкам, второй рванулся к «господину инспектору». Неожиданно из камней, где прятался Гофман, вырвался огненный шар и ударил в бегущего. Ответом была молния, раздробившая здоровенный валун в щебень. От грохота у Клауса заложило уши.

«Я сошел с ума, – подумал он, меняя обойму «парабеллума». – Может быть, это сон?»

Здоровяк, что, петляя, мчался к ним, оказался совсем рядом. Казалось, пули не причиняют ему никакого вреда. В руках этот человек сжимал саперную лопатку.

«Человек?!» – Клаус сделал шаг назад, запнулся и сел в снег.