Камень судьбы

В воздухе возникло краснокрылое удостоверение. Майор вздохнул. Предчувствия не обманули его. Взяв «корочки», он пробежал глазами по тексту: «Главное разведывательное управление Генерального штаба Министерства обороны Российской Федерации. Девятое управление. Замятин Евгений Григорьевич, подполковник».

– А это мой коллега капитан Суворин.

– Слушаю вас, – повторил майор. Теперь в его голосе было куда больше чувства.

– По нашим данным, среди ваших задержанных есть человек, представляющий крайний интерес для нашего ведомства, – взял слово второй грушник. – То есть я хотел сказать…

Замятин одарил косноязычного коллегу красноречивым взглядом.

– Товарищ капитан хотел сказать, что мы должны забрать одного из задержанных, находящихся на территории ОВД.

– Вот как? – Майор еле заметно усмехнулся. – Кого же?

– Понимаете, мы сами не знаем, как он выглядит, только имя и фамилию, – наклонившись к окошечку в прозрачной перегородке, доверительным тоном произнес подполковник. – Звучит глупо, но факт.

Майор вздохнул и подумал:

«Сумасшедший день в сумасшедшем доме».

Возникла мысль, что собеседник ему лжет, но тут же пропала – зачем еще?

– Ситуация такова, – продолжил Замятин. – Наше управление занимается военными технологиями. Так случилось, что некий очень важный… скажем, прибор… да, именно прибор… пропал из одного конструкторского бюро и оказался не в тех руках. Мы действительно не знаем, кто его взял.

– Ну, давайте посмотрим… Как его звать?

– Глеб Погодин.

– Нет, такого у нас нет… – сверившись с документами, ответил майор.

– Он может скрываться под чужим именем, – сказал Замятин. – И у нас есть возможность определить того человека, который нам нужен, не по внешности.

– Каким образом?

– Прибор испускает некое излучение… нет, нет, не пугайтесь, это не радиация. Излучение совершенно безвредно для людей. Кроме того, самого прибора здесь быть не может, на похитителе осталось лишь остаточное излучение. И у нас есть датчик, позволяющий определять его. Суворин!

Капитан вытащил из кармана серебристую пластинку, напоминающую мобильный телефон. На круглом экранчике двигалась, помигивая, красная полоска.

– Вот видите? Датчик показывает, что похититель находится в этом здании. При сближении датчика и прибора цвет полосы индикатора поменяется на желтый. Нам нужно всего лишь обойти всех задержанных и выяснить, кто из них нас интересует.

– Мне нужно разрешение начальства, – тихо сказал майор.

– Уже! – широко улыбнулся подполковник, жестом фокусника выкладывая на широкий разделительный барьер лист бумаги. – Вот приказ начальника ГУВД города Москвы об оказании всяческого содействия нашей миссии.

– Ну что ж. – Майор поднялся, крикнул в открытую дверь комнаты отдыха: – Осташев! Замени меня. Идемте.

Глеб сидел на топчане и, чтобы как-то убить время, изучал стены камеры. Здесь было на что посмотреть. Многочисленные сидельцы, видимо, считали своим долгом оставить о себе какую-то память, отметиться, сообщить важную информацию своим товарищам или просто незнакомым коллегам по нелегкой воровской профессии. В итоге стены оказались сплошь покрыты письменами, и камера напоминала не столько узилище, сколько древнеегипетский храм.

Конечно, администрация как могла боролась с этим настенным творчеством. Выцарапанные в штукатурке надписи закрашивали, скалывали, затирали грунтовкой, но большинство из них все равно читалось довольно легко.

Самым старым по времени оказалось монументальное предостережение, высеченное высоко над дверью: «Чуваки, Карик стучит. Пласты скинул. Рик. Март 1965 г.». У унитаза среди всяких непристойностей выделялось короткое: «Светка – сука!» Классическое «Мочи «Зенит», «Спартак» – чемпион!» указывало, что в камере сидели футбольные фанаты, а «Россия для русских!» и «Слава России!» – скинхеды. Многочисленные «Здесь был…» перемежались с настоящими философемами типа «Закон суров, а мы суровее». Внимание Глеба привлекла полустертая надпись, за которой стояла настоящая трагедия: «Товарищи! Мы из «СО». Одного расстреляли. Мы не сдадимся. Октябрь 1993 год». Вспомнив, что происходило в Москве в октябре означенного года, Глеб помрачнел.

«Видимо, «Союз офицеров» Терехова. Да, на этих стенах просто криминальная летопись России…»

В коридоре послышались шаги нескольких человек. Глеб насторожился. Он поднялся с топчана, подошел к двери и прижался ухом к холодному железу. Вскоре стало ясно – идет какая-то проверка.

– Здесь тоже пусто, – громко произнес уверенный голос. – Давайте следующую.

Следующей была камера Глеба. Он успел отойти от двери прежде, чем она распахнулась. На пороге стоял красноглазый майор и… Глеб обмер, сердце часто забилось. Сатра! Два одетых в безукоризненные костюмы зеленых с суровыми лицами.

Нашли!

– Здесь у нас гражданин с амнезией, – сказал майор. – Упорно не хочет вспоминать, как его зовут.

«Вот и все, – пронеслось в голове. – Зря я поверил Аскету. Сопротивляться не имеет смысла».