Камень судьбы

Глеб понимал, что с таким настроем идти на важную встречу по меньшей мере глупо, но поделать с собой ничего не мог. Обычно он всегда пытался просчитать события, в которых должен был принять участие, будь это тривиальные переговоры по тестированию нового гейма или даже банальный поход в магазин. Но как Глеб ни старался, у него ничего не выходило. О Дэфтере он знал только то, что сказал ему призрак Крицы: «Когда камень окажется у вас в руках, постарайтесь связаться с местоблюстителем, Стоящим у престола, его имя Дэфтер, а в мире вне Пелены – Василий Леонтьевич Декатин». Затем мертвый маг переменил мнение и предостерег Погодина, уверяя, что сразу отдавать камень нельзя. Но с тех пор произошла масса событий, и ситуация кардинально изменилась. Если сейчас Москва находится на грани ужасной катастрофы, тут уже не до осторожности.

Да, Игрок упоминал что-то о крови Ксенфа – только ей подчинится изумруд. Но это будет проблемой Декатина, а не его, Глеба…

И потом – какая ему разница, кто распечатает магические колодцы и предотвратит катаклизм? В сущности, все эти сатра и прочие нелюди заботятся только о собственной выгоде – почему же он должен быть другим?

А своя выгода у Погодина была. Даже не выгода, а цель, единственная и важнейшая цель, уцелевшая во всех этих передрягах. Та цель, которой нужно было достичь во что бы то ни стало. Цель эту звали Милка Игнашевич, и в настоящий момент она находилась в магической коме где-то в подвалах Обители.

«Сразу жестко поставлю одно-единственное условие: мол, меняю камень на Милку, – думал Глеб, вглядываясь в стеклянный фасад здания фонда, появившийся над кронами облетевших деревьев. – Только бы Дэфтер был на месте…»

«И согласился встретиться с тобой», – добавил внутренний голос.

Глеб вздохнул, достал сигарету. Внутренний голос был прав. Судя по всему, сатра Дэфтер, а для «коричневых» – господин Декатин, занимал высокий пост по обе стороны Пелены. Такие не любят разговаривать со случайными людьми. Оставалось надеяться только на то, что Глеба узнают. Акунд говорил, что после трагического происшествия в Обители, когда погибли патрульные сатра, их должны были объявить вне закона.

«Значит, есть какие-то фотографии, магические оттиски личности или что там у них бывает?»

Глеб остановился у края дороги, отделявшей парк от территории фонда, и закурил. Громада офисного здания, отражая зеркальным фасадом множество вечерних огней, казалась висящей в воздухе. Забор, камеры, автоматические ворота, охранники-люди в черных форменных бушлатах. Все на самом современном уровне, все солидно и основательно.

«Интересно, а почему я не вижу ни одного сатра?» – подумал Глеб, выкинул окурок, сунул руки в карманы и шагнул на асфальт.

Чтобы добраться до дверей фонда, ему нужно было пройти через одноэтажную постройку с надписью «Охрана» над входом. Постаравшись сделать равнодушное лицо, Погодин на деревянных ногах вошел внутрь, остановился у турникета и сказал дежурному, вопросительно взглянувшему на него из-за перегородки:

– Я к господину Декатину.

– Простите, но уже поздно, фонд не работает, – покачал тот головой.

– У меня очень важное дело! – повысил голос Глеб. – Личного характера!

Охранник досадливо дернул уголком рта, но, сохраняя вежливый тон, ответил:

– Прошу прощения, но фонд закрыт. Я рекомендую вам зайти днем, в рабочее время.

– Но Декатин-то сейчас здесь?

– Не могу вам сказать. Заходите в другой раз.

По голосу охранника Глеб понял, что лимит вежливости по отношению к странному посетителю исчерпан, однако отступать не собирался. В конце концов, другого раза может и не быть.

– Мне очень нужно встретиться с Василием Леонтьевичем! Помогите мне, а?

– Послушайте! – Охранник выпятил челюсть. – Я же русским языком вам говорю: поздно уже! Прохоров!

Из двери по ту сторону турникета появился еще один охранник, сурово взглянул на дежурного.

– Чего?

– Проводи гражданина. И дверь запри. А то шляются все кому не лень…

– Прошу вас. – Прохоров прошел через турникет и слегка подтолкнул Глеба. – Прошу, прошу!

Погодину ничего не оставалось, как покинуть помещение. Оказавшись на крыльце, он услышал, как дежурный раздраженно произнес:

– Ходят тут… Декатина им подай. Уроды…

И тотчас же раздалась трель телефона.

– Охрана, Григорьев слушает. Что? Да, все в порядке. Когда? Сейчас? Слушаюсь!

Дверь закрылась, сухо клацнул замок. Глеб отошел в сторону, бросил взгляд за забор. Охранники, курившие у здания фонда, вдруг, точно по команде, схватились за рации. Получив какие-то указания, они побросали сигареты в урну и быстро разошлись.

«Что-то случилось», – подумал Глеб.

На всякий случай он перебрался подальше от проходной и спрятался в тени деревьев на другой стороне дороги. В неведении Погодин находился недолго – буквально через пять минут показалась кавалькада черных автомобилей с мигалками. Автоматические ворота начали открываться. Из них выступили несколько охранников.

Глеб прижался к черному стволу липы.

«А вот, кажется, и господин Декатин пожаловал».