Камень судьбы

Многие сатра спешно покидали город – женщин и детей высокопоставленных Ксенфов вывозили в область, подальше от Москвы с ее источниками, туда, куда не доберутся вражеские маги, а отбиться можно будет с помощью обычного оружия. Делалось это не только для того, чтобы обеспечить их безопасность, а и ради того, чтобы исключить захват заложников. В пансионатах и санаториях были заказаны места.

К полудню следующего дня клан был полностью отмобилизован. И тогда же Дэфтеру начали поступать первые сообщения об активности других кланов сатра, обитавших в Москве. Первыми отреагировали Брегны. Старейшины этого клана, едва только до них дошла информация о действиях Ксенфов, подняли по тревоге собственную «безопасность» и выставили усиленные посты около своих колодцев и иных важных объектов.

Напряжение сатра передалось и уроженцам других сфер. Все более-менее крупные объединения нелюдей замерли в тревожном ожидании, готовясь к худшему. В городе ощущалось гнетущее напряжение, и достаточно было одного неверного шага, одной искры, чтобы полыхнул пожар войны.

Когда Дэфтер убедился, что все идет именно так, как он и задумывал, Стоящему у престола не понадобилось прикладывать много усилий, дабы вызвать эту самую искру. По его приказу сатра из личной охраны передали Рамеру полубезумную Настю Шарко. Девушка, выкраденная прямо из квартиры Царева, все время хихикала и повторяла лишь одну фразу: «Медведик любит свою кисочку…»

А кроме того, Дэфтер пустил в дело одну давно заготовленную провокацию…

«А охота-то идет по-крупному. Эх, зря я так поспешно свалил от этой Лики. – Глеб, присев на бортик песочницы во дворе, завязывал кроссовки и пытался в уме разложить все по полочкам. – Акунд бы просто так не ушел, выпытал бы у старой карги, кто ее хозяева и чего ей от меня было надо. Может, вернуться? Нет, нельзя. Она, скорее всего, уже сообщила обо мне. Бежать надо. Спрятаться. Иначе – прощай камень, Акунду конец. Да и вообще… Нет, а как она меня заманила! Интересно, сколько мужиков у нее в спальне перебывало? И ведь пожаловаться потом некому. Сам пошел, сам остался…»

Приключений жаждя,
Помни, дурачок:
Чем вкусней наживка,
Тем острей крючок!

Приведя одежду и обувь в порядок, Глеб темными дворами уходил все дальше и дальше от дома «словотворящей» ведьмы. Встреча с ней странным образом встряхнула его, прояснила голову, так что в ней родился простой и надежный план дальнейших действий.

Выбравшись на Ленинский проспект, Глеб поймал машину и поехал к Белорусскому вокзалу, в Коричневый дом, где обитал единственный его знакомый, которого – он был в этом уверен – не могли просчитать поимщики.

Часовщик Сог-Рот Наррх…

Привратнику, тому самому недоверчивому носатому коротышке или его сменщику – для Глеба все Часовщики были на одно лицо – он безапелляционно заявил:

– Я к почтенному Сог-Роту. За заказом.

– Смотри только, без глупостей! – проскрипел заспанный карлик.

– Знаю, знаю, – отмахнулся Погодин. – Сог-Рота зови.

На этот раз ждать пришлось недолго. Тяжелые двери Коричневого дома распахнулись, и Глеб вошел внутрь. Из полумрака, попыхивая паром, возник Железный воин, грозно надвинулся, занеся над головой огромный двуручный меч, по волнистому лезвию которого сбегали потоки красноватого пламени.

«И здесь магия, причем показушная, чтобы и не маги видели», – понял Глеб.

– Стой. Не ходи! – приказал привратник, повернулся и чирикнул в темноту.

Сог-Рот, освещая себе путь обычным фонариком, подошел и что-то буркнул в ответ, кивая ушастой головой. От Погодина не укрылось искреннее удивление, граничащее с испугом, в глазах Часовщика.

Они молча поднялись по лестнице, прошли тихим и темным коридором. В мастерской Сог-Рота тоже царил полумрак, лишь мерцало звездное небо скринсейвера на поднятом экране ноутбука да теплился ночник на стене.

– Что вторично привело тебя в мое скромное жилище, почтенный Глеб Погодин? – усадив гостя за верстак, поинтересовался карлик.

– Почтенный Сог-Рот, ты – единственный, кто может мне помочь. Мы с Акундом попали в беду. Чтобы спасти его, мне нужно укрыться до утра. Разреши провести это время у тебя, здесь, – подстраиваясь под манеру Часовщика изъясняться, сказал Глеб.

И вновь в огромных белесых глазах Сог-Рота промелькнули изумление и страх.

– Что ж, Глеб Погодин, будь моим гостем, – тщательно подбирая слова, произнес он. – Время позднее, и я не могу угостить тебя, как подобает. Не очернит ли твое сердце обида на недостойного хозяина этого скромного жилища, если я предложу лишь сыр, черствый хлеб и вареные зерна риса?

– Не очернит, – ответил Глеб.

– У нас, Наррхов, принято всегда платить за услуги – и свои, и чужие, – расставляя тарелки, вполголоса сказал Сог-Рот и бросил на Глеба быстрый, оценивающий взгляд.

Погодин хотел было ответить: «У меня есть деньги», но в последний момент прикусил язык.

«С этими ушастыми выжигами нужно быть осторожным», – подумал он.

Постаравшись принять как можно более беспечный вид, Глеб спросил:

– И что будет угодно почтенному Сог-Роту принять в качестве платы?