— Эта травма, как ты ее называешь, позволила тебе выбиться среди одноклассников. Кто как ни ты рассказывала всем мальчикам правила настоящего мужчины и что нужно делать с девочками кроме как дергать за косички.
Лиззи шутливо толкнула Катерину плечом. Они обе рассмеялись от воспоминаний их детских шебутных выходок, которыми больше промышляла Елизавета, и как родители заставляли закрывать их уши при рассказах добродушного Павла Юрьевича, совсем не стесняющегося двух пар детских ушей при очередном обсасывании сплетней его военной части.
Сестры поднялись со скамейки и направились в сторону дома. Путь их пролегал мимо уютно расположенного цветника с тяжело нависающей яблоней, налитой крупными желтыми яблоками, местами уже почерневшими от перепадов температур по ночам; Лиззи мирно рассказывала причуды иной страны и делилась впечатлением о населении. Разговор шел в спокойном семейном русле и вечер, по мнению Катерины, должен был пройти в доброжелательной обстановке.
Глава 4
Петр Ильич — муж Катерины — вернулся с прогулки около получаса назад и сейчас активно помогал сестрам накрывать беседку к приходу гостей. Он терпеливо переезжал через преграды в виде шлангов и удлинителей, маневрировал между камнями на дорожке и упорно выполнял необходимые работы. Лиззи щебетала что-то ему о своих новых увлечениях, делилась удивительными фактами из жизни арабов и пыталась развеселить зятя, вернувшегося печальным и понурым.
Катерина вспоминала их прогулки по ночному городу, когда они — еще молодые и полные энтузиазма — решились пройти весь город за ночь: им попались по пути товарищи с недобрыми намерениями и Петр отважно отбивал свою даму сердца, а Катерина босоножкой ловко добивала обидчиков и громкой кричала «Вот вам, негодяи!»; после они попали под утренний дождь, мокрые возвращались в трамвае и залили весь пол в вагоне, за что кондуктор их немного поругала. Как все было иначе до той страшной трагедии. Они мечтали о детях и строительстве своего собственного дома, в котором счастливо будут жить отведенные им Богом годы.
Муж Катерины был жгучим красавцем. Еще молодым, он вызвал в девичьих сердцах трепет и волнение — девушки бегали на матчи по бегу, в которых участвовал Петр. Высокий, жилистый с темноватой кожей — таким встретила его Катерина Юрьевна. Но будучи достаточно гордой, не поддалась на внешние чары Петра, чем поразила его в самое сердце. Долгие месяцы ухаживаний дали свой результат и со временем Катерина проявила благосклонность к нему. И даже трагедия не смогла сбить шарм мужчины, который очаровывал женщин, годы только добавили ему зрелости и небывалой серьезности. Они с Катериной была контрастной парой. Она высокая, худенькая, бледненькая и он смуглый, жилистый в инвалидном кресле — несовместимая пара, сведенная самой судьбой.
Из раздумий и воспоминаний Катерину выдернул звонок. На пороге стоял Дмитрий с огромным букетом розовых тюльпанов. Он нежно обнял именинницу, пожелал десятки добрых слов и даже зачитал стихотворение, выученной накануне ночью в полутьме его рабочей комнаты, а после расцеловал Катерину Юрьевну в обе щеки и немного подергал за уши забавы ради.
— Проходи, проходи, Дима, скоро еще гости подойдут, а пока иди, там Лиззи приехала ко мне!
Дмитрий как ветром сдуло, как только он услышал о приезде Елизаветы. Катерина Юрьевна вздохнула и потерла красные от игривой шутки Дмитрий уши. Сестра Катерины и Дмитрий когда-то встречались. В принципе, для брата Петра это была первая серьезная влюбленность, которая разбила его сердце на тысячи маленьких осколков, когда Лиззи решилась начать отношения с их общим довольно обеспеченным другом. Отходил парень долго и тяжело, но несмотря на все вышесказанное, с Лиззи остались добрыми друзьями и родственниками, радостно встречающими друг друга на праздниках.
Пока Дмитрий общался с Лиззи и слушал рассказы девушки в компании своего брата, к дому подъехало такси, из которого выкатилась их общая с Елизаветой тетка — Агафья. Чистокровная цыганка с черными пышными густыми волосами, смуглой кожей, настолько высохшей, что она походила на старый пергамент, и темно-карими глазами. Женщина была ярко накрашена и на солнце поблескивали золотые украшения, которыми были усеяны пальцы, уши и шея цыганки. Облаченная в традиционный наряд с двумя юбками и фартуком ярко-малинового цвета, она грузно выбиралась из машины. Агафья была полновата даже для своего табора, но никогда не считала проблемой для себя, а муж обожал её именно такой.
Из машины с Агафьей вышли две молодые девчонки лет пятнадцати — близняшки. С собой также женщина приволокла старшую племянницу двадцати лет с бледно-русыми волосами. На фоне своих родственников девушка выглядела странно и вряд ли в ней можно было признать цыганку, но она была чистокровной, унаследовавшей от дальнего родственника светлые волосы и голубые глаза.
— Деточки мои, Катерина, — Агафья потянулась обнять именинницу, но нелепо запнулась. От падения, женщину спасла племянница. — Спасибо, доча, спасибо. Ох, старею, Катенька, старею. А, тут еще и Лизонька!