Камень во плоти

Лиса чуяла застывший в золоте страх, каменное отвращение, заледеневшую любовь. Все это дохнуло на нее из проема пещеры, и у нее шерсть встала дыбом, когда тут же рядом она обнаружила в траве Кларины следы. Клара не бежала, она шла, словно пьяная, и следы вели прямиком к деревьям, что росли за пещерой. Лиса своими ушами слышала, как Джекоб ее насчет этих деревьев предупреждал, но сейчас, похоже, Клара устремилась под их грозную сень совершенно сознательно.

Тот же запах, что и она, Лиса, слышит, когда сбрасывает с себя шкуру. Девушка. Женщина. Сплошная ранимость. Сила и слабость в одном существе. Беззащитное сердце. Запах, источающий все, чего она, Лиса, так боится и от чего ее защищает звериный мех. Поспешные Кларины шаги отпечатали этот страх на черной земле, и Лиса, идя по ее следу, как будто выслеживала теперь саму себя.

Ей не надо было принюхиваться, чтобы понять, почему Клара убежала так быстро. Боль. Она и сама уже пробовала убегать от боли.

Кусты орешника и дикие яблони выглядели вполне безобидно, но между ними в лесных зарослях проглядывали стволы, кора которых, словно кожура каштана, сплошь щетинилась колючками. Птичьи деревья. Солнечный свет меркнул в их сумрачной коричневой тени, и Клара угодила одному из них прямо в цепкие древесные когти. Она кричала, звала Джекоба, но тот был далеко. Дерево опутало ее по рукам и ногам, а вокруг уже кружили его верные пернатые слуги, остроклювые птицы в белоснежном оперении, с красными выпуклыми ягодинами глаз.

Лиса ринулась на них, ощерив зубы, не слыша их дикого грая, и в прыжке успела одну схватить, прежде чем та упорхнула под защиту спасительной кроны. Лисица ощутила бешеное биение птичьего сердца у себя между зубами, но впиваться не стала, только стиснула покрепче, еще крепче, вот так, – покуда дерево с гневным треском не выпустило Клару из своих цепких объятий.

Корни и ветви соскользнули с ее тела, словно змеи, и когда Клара, покачиваясь, встала на ноги, змеи уже с шуршанием скрылись под бурым ковром палой осенней листвы. Остальные птицы яростно галдели на нее сверху, призрачно белые среди пожухлых листьев, но Лиса крепко держала в пасти свою добычу и выпустила ее лишь тогда, когда Клара, пошатываясь, добрела до нее и встала рядом. Лицо у нее было белее снега, такое же белое, как перья, что застряли в ее одежде, и Лису окатило волной смертного страха, исходившего от ее тела, и еще боли, как от свежей раны.

К пещере возвращались молча, не сказав друг другу ни слова. Один раз Клара остановилась, словно не в силах идти дальше, но, постояв немного, снова двинулась вперед. Дойдя до пещеры, глянула в ее темный зев, должно быть в надежде увидеть там Уилла, но потом уселась на траву возле лошадей к пещере спиной. Если не считать царапин на шее и щиколотках, она осталась цела и невредима, но по ее лицу Лиса хорошо видела, что ей очень стыдно – и за свое беззащитное сердце, и за свое бегство.

Нет, Лиса совсем не хочет, чтобы она ушла. Сменив облик, она села с девушкой рядом, а та только уткнулась лицом в ее шелковистое платье, такое же мягкое, как лисий мех.

– Он больше меня не любит, Лиса.

– Он никого больше не любит, – прошептала Лиса в ответ. – Потому что он забывает, кто он такой.

Она-то знает, как это происходит. Другая кожа, совсем другое «я». Но мех, которым она обрастала, – он все-таки тоже мягкий и теплый. А камень – он такой холодный и твердый.

Клара оглянулась на пещеру.

– Не ходи! – шепнула Лиса, вынимая перо у нее из волос. – Джекоб ему поможет. Вот увидишь.

Если только вернется.

21. Сторож брату своему

Когда Джекоб спешился возле пещеры, ему навстречу вышла одна Лиса. Уилла и Клары видно не было.

– Ты погляди! Эта очумелая лисица все еще бегает за тобой, как собачонка? – съязвил Валиант, когда Джекоб снимал его с лошади. Он связал негодяя серебряной цепью – любой другой металл карлики рвут, словно нитку.

Укуси Лиса Валианта в ответ на такие слова, лично он, Джекоб, нисколько бы не удивился, но она вообще не обратила на карлика внимания. Джекоб сразу заметил, что с ней что-то неладное: шерсть дыбом, на спине белые перья.

– Ты должен поговорить с братом, – бросила она, пока Джекоб привязывал карлика к ближайшему стволу.

– О чем?

Джекоб с беспокойством глянул на пещеру, где укрылся Уилл, но Лиса показала глазами в сторону лошадей. Там, в тени раскидистого бука, спала Клара. Рубашка на ней была разорвана, на шее следы крови.

– Они поссорились, – сказала Лиса. – Он уже не ведает, что творит!

Камень тебя обгоняет, Джекоб.

Он нашел брата в самом дальнем углу пещеры. Тот сидел, прислонившись спиной к скалистой стене.

Поменялись ролями, Джекоб. В прежние времена это он, провинившись, прятался в самом темном углу – у себя в комнате, в кладовке, в отцовском кабинете. «Джекоб? Где ты? Что ты опять натворил?» Всегда Джекоб. Только не Уилл. Уилл – никогда.

Глаза брата сверкнули в темноте, как золотые монеты.

– Что ты там Кларе наговорил?

Уилл глянул на свои пальцы и сжал руку в кулак.

– Уже не помню.

– Да неужели?

Уилл никогда не умел врать как следует.