Каменистая дорога

Стоят на возвышении у стены, где посуше. И где сверху падает свет из проёма выбитой двери. Все на виду. Знакомые лица. Холёные, раздражённые и нервные. Юл разбирается в людях. Эти — далеко не пример достоинств. Каждый из них запросто его продаст, купит и ещё раз продаст. Однако практически никто из них не станет лично пачкать руки. Они не опасны. Кроме одного. Того, поджарого, с угловатым шрамом на щеке. Вот он — опасен. Очень. Это Юл чувствовал аж спинным мозгом.

— Добрый день, господа.

— Мы договаривались, что вы будете один.

— Я всего лишь маленький человек, господа. Маленькому человеку в наше время опасно ходить в одиночку по столь глухим местам, имея при себе значительные ценности…

— Вы бесчестный человек, Пикаро…

— Мы ж люди простые, нам честь по чину не положена.

— Да он ещё издевается…

— Спокойнее, господа, спокойнее. Я вижу, вы привели девушку?

— Как видите.

— Господин Пикаро, я не понимаю…

— Не бойтесь, Лана, всё будет хорошо. Эти люди о вас позаботятся.

— Сестра-наставница Морвин, могу я вас попросить заняться девочкой.

— Я не хочу никуда уходить!

— Не надо Лана, так действительно будет лучше для всех.

— Но… но…

— Пойдём, бедняжка, теперь с тобой всё будет хорошо. Эти ужасные люди больше тебя не потревожат.

Юл проводил её взглядом, и снова поднял глаза на заказчиков.

— Итак, свою часть сделки я выполнил.

— Асторе, отдайте ему его деньги.

Это тот, со шрамом. Надо быть начеку.

Подошёл. Отдал пакет. Вроде всё нормально. Подвоха не видно.

— Надеюсь, вы счастливы, Пикаро. Можете идти, больше мы в ваших услугах не нуждаемся.

— Прошу прощения. Я бы хотел пересчитать…

— Да как ты смеешь!!!

— Спокойнее, спокойнее. Мы имеем дело не с аристократом, а с торгашом. Пусть считает. Асторе, проследите, чтобы у нашего друга не слишком заплетались пальцы при подсчёте. Когда закончите, догоните нас у пирса.

— «Проклятье, в его присутствии ведь действительно заплетутся».

Плотная бумага шуршит в руках.

— Всё нормально, господин Пикаро?

— Да. Всё как договаривались.

— Тогда позволю себе попрощаться. Я должен идти.

— Конечно, конечно. Всегда приятно иметь дело с честными людьми. Единственное…

— Да?

— А зачем вам девушка?

— Это не ваше дело, господин Пикаро.

— Ну не моё, значит, не моё… Но чтобы вы с ней не делали, я хотя бы надеюсь, что она не будет очень страдать…

— Это я вам обещаю.

— Всего хорошего, господин Асторе.

— И вам, господин Пикаро.

Одна маленькая, но очень гордая птичка

Долг благовоспитанной дамы заключается в том, чтобы быть безупречно учтивой и рассудительной в любой ситуации. Никакое проявление сильных чувств, кроме как предписанных этикетом, не может быть для неё оправданным и приличным, даже наедине с мужем и детьми. Она должна всегда помнить, что является опорой и поддержкой супруга и чад, и должна всегда выглядеть в их глазах опорой верной и надёжной.

Сдержанность, благонравие и терпение — вот основные добродетели истинной дамы, а её природное назначение — хранить в спокойствии и благости доверенный ей семейный очаг, не давая ему остыть. Подобно тому, как в древние времена доспехи защищали рыцарей и свидетельствовали их благородство, так учтивость и следование этикету должны быть защитой и бронёй дамы, получившей респектабельное воспитание, её сверкающими доспехами.

Из введения в «Наставление для благовоспитанной девушки к поведению в обществе». Нейв-Стеенборк, издание 17-е, расширенное и дополненное.

Её привезли в эрмерий. Нет, никто Лане этого прямо не сказал, но не требовалось особой проницательности, чтобы определить назначение этих обнесённых побеленной кирпичной стеной построек, затаившихся на пустынном берегу, сразу за линией дюн, среди приморских сосен, тянувших к серому небу свои костлявые ветви.