Каменистая дорога

Маска искажала голос женщины, делая его глухим, лишая эмоций и индивидуальности. Совершающий обряды не должен напоминать молящимся о своей человеческой сущности. Даже внешностью.

— Меня привезла… Сестра Морвин. Сегодня днём.

— Зачем?

Этот вопрос поставил девушку в глубокий тупик.

— Эта та самая… про которую говорили, что отбили от бандитов, мать-проповедница, — сдавленно пискнула Хельма.

— Мать-проповедница? Рейсшина, — подумала Лана и уже с опозданием поняла, что сделала это вслух.

— Я же просила, — простонала Хельма, лицо которой приобрело отчётливое сходство с поминальной маской.

Серые глаза в прорезях повернулись в сторону не в меру разговорчивой младшей послушницы.

— Она не виновата, это я… — вступилась Лана.

— …сама придумала? — маска сбивала с толку, но Петулания была уверена, что мать-проповедница была само ехидство.

— Ну я… в смысле… не надо её наказывать, пожалуйста.

Серые глаза пристально глянули на Лану.

— Повернись к свету, будь добра. Да, вот так.

Жрица мягко взяла рукой в тускло-синей перчатке Лану за подбородок и чуть повернула в сторону ближайшего светильника. Девушка хотела возмутиться, но мать-проповедница уже убрала руку, и Петулания ограничилась тем, что отступила на шаг.

— У тебя интересное лицо. Очень интересное. Говоришь, сестра Морвин?

Лана мрачно кивнула. Бесцеремонность матери Бригиды её несколько разозлила.

— Госпожа Аббе. Мать-наставница, вы зде… ой…

— А вот и она сама. Как нельзя вовремя.

Жрица повернулась к вошедшей в зал Морвин и сняла маску. К большому удивлению Ланы мать-проповедница Бригида Аббе оказалась весьма молода. И довольно красива. Если не считать бритвенной стали во взгляде и некоторого количества едва заметных веснушек на скулах и переносице.

Сестра-наставница присела в книксен. Учитывая комплекцию сестры Морвин, результат показался Лане довольно забавным. Она даже чуть заметно прыснула, но её несдержанности никто, похоже, не заметил.

— Я бы хотела знать, сестра-наставница Морвин, почему меня не оповестили о прибытии в эрмерий новой воспитанницы?

— Прошу прощения, госпожа Аббе, мы были уверены, что вы уже отбыли в город, и поэтому не сочли разумным…

— Мне пришлось немного задержаться. У этого неуклюжего механика снова отказала машина. Ехать посуху — слишком большой крюк. Не лететь же мне было планером? Они должны починить катер уже к утру.

— Приношу извинения, госпожа Аббе. Если бы я знала, то вне всяких сомнений оповестила бы вас незамедлительно…

Жрица неторопливо стянула шёлковые перчатки и бросила их на столик, рядом с маской.

— У вас есть отличная возможность это сделать, сестра Морвин. Прямо сейчас.

Сестра-наставница метнула нервный взгляд в сторону девушек.

— Дело в том, что… Что эта девушка не совсем воспитанница. Это личная просьба господина Крапника. Он хотел, чтобы мы приютили бедняжку на некоторое время. Неофициально. И… без лишней огласки.

— Вы же знаете, сестра Морвин, что я не люблю секретов. Особенно тех секретов, в которые меня не посвящают.

— Это была личная просьба господина Крапника, госпожа Аббе.

— Хорошо. Я планирую с ним в ближайшее время встретиться и, полагаю, он сможет сообщить мне подробности, — смилостивилась мать-наставница.

— С вашего позволения я бы хотела забрать девочку, — поклонилась Морвин, — уже вечер, а она ещё даже не ужинала.

— Можете забрать. И да… — мать-проповедница посмотрела на несчастную Хельму, — а вот вам, юная барышня, в ближайшие три дня предстоят внеочередные бдения по кухне. Начнёте уже завтра.

Следующие несколько дней оказались на редкость унылыми. И погодой — обложными дождями; и обстановкой — в коридоре постоянно дежурила либо сестра Морвин, либо кто-то из её соратниц; прочих воспитанниц к Лане больше не подпускали, а все попытки её самой куда-либо выйти мягко, но решительно пресекались. От тоски она даже попробовала читать «душеполезную и поучительную литературу для юных дев». Уныния сие чтение ничуть не уменьшило.

На вопросы Петулании «а что дальше» и «зачем меня сюда привезли» сестры-наставницы отвечали довольно уклончиво. Тем не менее, ценой немалых усилий ей удалось выяснить, что в ближайшее время её должны устроить на некую работу. Где и какую — пока оставалось тайной. И Лане эта таинственность определённо не нравилась. Она даже стала потихоньку раздумывать о побеге, и как-то вечером специально присмотрела корявое деревце, росшее совсем рядом с забором. Останавливало девушку в основном то, что о лежавшем за забором мире она знала даже меньше, чем о планах её нежданных попечителей.

На третье утро сестра Морвин принесла её выстиранную и выглаженную одежду и со вздохом опустила на полочку шкафа. Лана поняла, что её ждёт очередной переезд.