Каменная пациентка

– Мне очень жаль, – говорю я, и это все, что я могу сделать, потому что мне снова семнадцать и я опять в гулких палатах. Я вновь представляю все это: слова, вспыхивающие пламенем. Жизни, сводящиеся к влажным простыням и обходам врачей. Ключи, поворачивающиеся в замках. Звон разбитого стекла и бегство. Понятия, которые определяют меня впоследствии: мать, жена, работа – уходят прочь. Слова перед моим именем и после него стираются сами собой, и я становлюсь частью своего прошлого. Мысль о том, чтобы снова туда войти, ощущается как… – сравнение выскакивает само, прежде чем я успеваю ему помочь, – как электрошок.

– Я думал, тебе понравится, – говорит Сэм. – Думал – внесу тебя сейчас через порог, а там уже шампанское в холодильнике. Если тебе не нравится это место, зачем тебе все те рекламные брошюры под кроватью? Если что, я не рылся – они на виду.

Это чертовски хороший вопрос, это вопрос вопросов, это вопросище, и сама я никогда не позволю ему узнать ответ. Я чувствую необходимость следить за этим местом, так же, как и за Джессом. Отношения с людьми и местами могут быть прочными и неохотными одновременно. Я читала эти брошюры наедине с собой, мои тайные истории на сон грядущий, переворачивая страницы медленно, не спеша, вылавливая ложь, и словно уже тогда заботилась о том, чтобы мрачная правда не открылась сейчас. Временами, когда мазохистское побуждение продолжать чтение достигало пика, мне хотелось взять что-то тяжелое и стукнуть себя по голове, но все, на что у меня хватало сил – это спихнуть брошюру вниз с края кровати перед тем, как отключиться.

– Я подумал, что это, должно быть, дом твоей мечты. Судя по тому, как ты их прятала. Ну, как говорится – обруч передо мной – пришлось попрыгать. Чтобы взять ипотеку без твоего ведома. Ну ладно, возможно, мне не стоило так тебя удивлять, но ты ведешь себя так, будто я сделал что-то плохое.

В какую-то безумную секунду я подумываю сказать ему правду, но…

– Это фобия, – говорю я в свои колени. Мой стыд не притворный: я лгу кому-то, кто этого не заслуживает. – Детские страхи. Я просто… Это место. Я этого не ожидала.

– Но его видно из дома Колетты. Тебя никогда это не беспокоило.

– Отсюда до дома Колетты три мили, – оправдываюсь я, но теперь хотя бы немного восстанавливаю контроль над своим телом и мыслями. – Когда я была маленькой, Назаретская больница считалась местным Домом С Привидениями. О ней мы придумывали всякие истории возле походного костра. Сбежавшие сумасшедшие, пробирающиеся в кандалах по болотам, позвякивающие цепями на ногах и готовые схватить тебя прямо в постели. У меня случались об этом кошмарные сны.

Здесь много правды: только в целом это ложь.

– О, дорогая. – В его голосе слышится смех. – Прости. Но это – ирония судьбы. Ты должна признать это. Преподаватель истории архитектуры – и вдруг с фобией старого здания.

– Я понимаю, да. – Я вымученно улыбаюсь. Конечно, это не ирония судьбы и не простое совпадение. Вся моя карьера была лишь способом попытаться понять и хоть как-то проконтролировать это место.

– Когда ты впервые на него взглянула, тебя словно кувалдой по голове огрели. И все из-за меня. Даже когда я стараюсь – то ничего не могу сделать правильно, не так ли?

Внезапно меня поражает то, что совершил Сэм: время и усилия, деньги, затраченные на покупку недвижимости – он устроил все это, даже не попросив моей помощи, в разгар огромного рабочего проекта, ради меня, чтобы облегчить жизнь жены, и теперь считает, что женился на…

– Господи, Сэм! Ты, наверное, думаешь, что я такая неблагодарная сука. Спасибо тебе. Это один из самых добрых поступков, которые кто-либо когда-то совершал для меня. – Я заставляю себя улыбнуться. Такое чувство, что кожа на моих губах сейчас треснет, но это срабатывает: Сэм снова выглядит вполне довольным собой.

– Хорошо. Я знаю, что это многое значит для твоей мамы.

Его слова мгновенно меня озадачивают.

– Ты рассказал об этом моей маме? И она даже поняла, о чем речь?

– Ну, Колетта может ей напомнить.

– Колетта в курсе? Не знаю, что удивительнее: то, что ты провернул все за моей спиной, или то, что она хранила секрет. – Моя сестра – самая большая сплетница в Настеде; прежняя роль моей матери отлично ей подходит.

– Я человек со скрытыми глубинами. В тихом омуте… – Сэм шутит, но мне это не нравится. Тихий омут – это не то, на что я подписывалась. Аманда, заведующая моей кафедрой, однажды пела дифирамбы своему мужу и призналась, что вышла за него, потому что знала – она никогда не доберется до его сути. Для меня же нет ничего хуже. Сэм не мелкий водоем, но кристально чистый. Склонный к внезапным идеям возле своей чертежной доски, но не в своем браке. Он тверд как характером, так и телом. Мы во всем с ним сходимся, за исключением того, как воспитывать нашу дочь, да и то спорим лишь иногда. Я доверяю ему. Недостаточно, конечно, чтобы все рассказать, – однако знаю, что он не причинит мне вреда. Любой, кто считает предсказуемость скучным довеском к безопасности, просто не знал настоящего страха.