Каменная подстилка

Из-за этой неожиданной задержки Джорри успевает выйти из туалета раньше Тина. Нельзя было выпускать ее из виду! Она щедро обсыпана блестящей металлизированной бронзовой пудрой и сверх того – еще кое-чем: крупными сверкающими золотыми блестками. Теперь она похожа на кожаную сумку, расшитую пайетками. Видно, протащила все это контрабандой: компенсация за то, что он не позволил ей надеть ядовито-розовый костюм от «Шанель». Конечно, она не могла как следует разглядеть общий эффект в зеркале в туалете; ведь наверняка ей не пришло в голову надеть очки для чтения.

– Что ты сде… – начинает он. Она пригвождает его взглядом: «Не смей!»

Она права: уже ничего не поделать.

Он хватает ее за локоть:

– Вперед, легкая кавалерия!

– Что?

– Пойдем выпьем.

Взяв по бокалу недорогого, но сносного белого вина, они направляются к столу, где сервированы закуски. Разглядев толпу, окружающую стол, Джорри цепенеет:

– Вон она, рядом с третьей женой! Смотри! Вон там!

Она вся дрожит.

– Кто? – спрашивает Тин, прекрасно зная ответ. Горгона, Эта-как-ее-там, К. В. Старр собственной персоной, он узнает ее по фотографиям в газетах. Маленькая седая старушка в неуклюжем стеганом пальто. Никакой пудры с блестками, вообще ни намека на косметику.

– Она меня не узнала! – шепчет Джорри. Теперь она бурлит весельем. Да кто тебя узнает-то, думает Тин, под этим слоем штукатурки и драконовой чешуи на лице. – Она посмотрела прямо сквозь меня! Пошли подслушаем!

Отзвуки их детского подслушивания. Джорри тянет его вперед.

– Джорри, фу! – командует он, словно плохо воспитанному терьеру. Но тщетно: она рвется вперед, натягивая невидимый поводок, который он не успел закрепить у нее на шее.

Констанция В. Старр держит в одной руке сэндвич с яичным салатом, а в другой – стакан воды. Вид у нее настороженный и даже загнанный. Женщина справа от нее – видимо, та самая безутешная вдова, Рейнольдс Патнем, в девственно-голубом костюме и жемчугах. Она и правда выглядит довольно молодо. И похоже, не слишком убивается. Но с другой стороны, ее муж и не вчера умер. Справа от миссис Патнем стоит Навина, красивая молодая поклонница, которая разрыдалась, произнося надгробную речь. Она, кажется, полностью оправилась и взяла себя в руки.

Но сейчас она говорит не о Гэвине Патнеме и его бессмертных строках. Тин настраивает слух на плосковатый по интонациям выговор уроженки Среднего Запада и понимает, что девушка выражает свои восторги по поводу Альфляндии. Констанция В. Старр откусывает кусок от сэндвича; она, вероятно, слышит подобное не впервые.

– Проклятие Френозии, – говорит Навина. – В четвертой книге. Это было так, так… эти пчелы, и Алая Колдунья из Руптуса, замурованная в каменном улье! Это такое, такое…

Слева от знаменитой писательницы – брешь, и Джорри проскальзывает туда. Одной рукой она цепляется за Тина. Выставляет голову вперед, впитывая каждое слово. Она что, собирается выдать себя за поклонницу Старр? Что она задумала?

– Третья книга, – поправляет Констанция. – Френозия впервые появляется в третьей книге, а не в четвертой.

Она снова откусывает от сэндвича и невозмутимо жует.

– О, конечно, конечно, в третьей книге, – Навина нервно хихикает. – И мистер Патнем сказал… он сказал, что вы и его вставили туда. Когда вы вышли за чаем, – это к Рейнольдс, – он мне сам сказал.

Лицо Рейнольдс застывает: это браконьерство, вторжение на ее территорию.

– Вы уверены? – спрашивает она. – Он всегда отрицал именно…

– Он сказал, что очень многого вам не рассказывал, – говорит Навина. – Щадил ваши чувства. Он не хотел, чтобы вы чувствовали себя брошенной – ведь вас в Альфляндию не пустили.

– Вы лжете! Он мне всегда все рассказывал! Он считал, что Альфляндия – полная чепуха!

– Ну вообще-то я и вправду вставила Гэвина в Альфляндию. – До сих пор Констанция вроде бы не замечала Джорри, но при этих словах она поворачивает голову и глядит на Джорри в упор. – Чтобы защитить его.

– Это неуместно с вашей стороны! – говорит Рейнольдс. – Мне кажется, вам лучше…

– И я его защитила, – продолжает Констанция. – Он был в бочонке для вина. Он проспал там пятьдесят лет.

– О, я знала! – восклицает Навина. – Я знала, что он там есть! В какой это книге?

Констанция не отвечает. Она по-прежнему обращается к Джорри:

– Но теперь я его выпустила. Так что он может приходить и уходить как ему угодно. Ты ему больше не угроза.

Что это с Констанцией Старр? – дивится Тин. Угроза Гэвину Патнему со стороны Джорри? Но ведь это он ее отверг, причинил ей боль. Может, в этом стакане не вода, а водка?

– Что? – переспрашивает Джорри. – Это вы мне?

Она сжимает руку Тина, но не для того, чтобы удержаться от смеха. Вид у нее испуганный.

– Гэвин ни в какой не в дурацкой книге! Гэвин умер! – Рейнольдс начинает плакать. Навина делает шажок к ней, но затем отступает.

– Он был под угрозой, потому что ты желала ему зла, Марджори, – говорит Констанция ровным голосом. – Желала зла и гневалась на него. Это очень мощное колдовство, знаешь ли. Пока его дух все еще обитал во плоти по сю сторону, он был в опасности.