Каменное небо (СИ)

Порой особо сильные корни хватали кого-нибудь за ноги и удерживали, пока тот не направлял на дерево импульсник или лучемёт. Хватка тут же ослабевала, и освобожденный путник опрометью бежал прочь. Как правило, до следующего дерева. Хотя, помимо этого, никаких попыток сожрать нас никто не предпринимал.

Лишь однажды у подножья красной скалы коряги оживились настолько, что чуть не покалечили нашего хрупкого ученого. И, памятуя прошлый нагоняй от Найна, мы дружно кинулись на выручку Алию.

В лесу вообще оказалось достаточно пусто. Не сидели на деревьях по десять на каждой ветке дириарей — прекрасные лучницы — хранительницы леса, да и по кустам не прятались кровожадные саблезубые обезьяны — ибаги, готовые обглодать наши косточки.

Но мы таки встретили жиксов — маскирующиеся под обычные кусты разумные растения, но этим нас не напугать. Правда, была у них одна особенность: они довольно ловко левитировали, забавно перебирая в воздухе корешками. Главное их достоинство — они мирные. А то устали мы от разнообразной, но одинаково хищной, флоры.

Еще мы издалека увидели джааров — полу-антропоморфных шестилапых рептилоидов, имеющих коллективно-бессознательный общий разум. И нет, это не тавтология. По отдельности каждый джаар довольно вменяем и почти разумен, но стоит им собраться в стаю — все, пиши «пропало». Галдят, дерутся меж собой, носятся, как угорелые, ну чисто люди на празднике дня города.

Правда и жиксы, и джаары от нас быстро скрывались в неизвестном направлении, а, помимо них, нам пока повезло встретить только разнообразных певчих птиц в безумно ярком оперении.

Меня вполне устраивало такое развитие событий. Мы просто идём по лесу, постепенно ломая себе ноги, а вся животинка обходит нас десятой дорогой. Идеально! Я даже готов пройти по этим корням вдвое большее расстояние, чем требуется, лишь бы не пришлось бегать ни от кого, как это было при спуске от пещер. Мне начало казаться, что у нас получается идти по лесу тихо крадучись, почти как у настоящих лесных охотников.

Женей поднял руку, останавливая наш отряд. Все тут же принялись вглядываться и вслушиваться в окружение, но ничего интереснее птиц и шуршания листвы не нашлось. Группа в ожидании уставились на киборга, который продолжал к чему-то прислушиваться ещё секунд тридцать, а потом, наконец, заговорил:

— Пчёлы. Не наступите на гнездо — они разозлятся.

Пчёлы. Пчёл я не любил, хотя видел только раза два в жизни, и то не лично, а в старом фильме ужасов, и на вложенной в архив обложке ещё более старой книги того же жанра. Ближе встречаться с этими опасными насекомыми мне не хотелось, но не факт, что кто-то из нас не наступит на гнездо этих «дивных творений Поднебесья» и не навлечёт на отряд новую версию одной из тринадцати вечных казней.

Дальше мы шли осторожнее, но тише все равно не получалось. Может и наплевать на скрытность? Взять оружие, сделать пару выстрелов в нужном направлении и пробежать, насколько возможно, быстро среди ошарашенных деревьев! Ведь по сути — лес совсем не большой, если двигаться в сторону моря. Да, конечно, у него, Змей знает, какая протяжённость вдоль хребта, но мы-то идём поперёк. А поперёк он тянется всего около одиннадцати километров.

Хотя с парой выстрелов и бегом я слегка загнул. По всему лесу разбросаны большие поражённые участки. Раньше в этих местах стояли склады и заводы, но потом началась война, и всё, что здесь находилось, взорвали свои же, чтобы не досталось врагу, после чего спокойно свалили в горы.

И то ли это были заводы по производству химикатов, то ли ураноперерабатывающие станции, то ли ещё что-то, а, может, и всё вместе, но в результате прошло сто или двести лет, и на месте заводов-складов-станций вырос прекрасный, ядовитый, разнообразный, радиоактивный и очень недружелюбный лес, который тут же заселили авантюристы, изгнанники, отморозки, мутанты всех мастей и прочая живность.

Так в этих лесах появились их теперешние разумные и не очень обитатели.

Дириарей — подвид людей, представляющий нечто среднее между поднебесными и пещерниками, преимущественно рыжие с бледной кожей, отличные охотники, живущие общиной и поклоняющиеся идолам, естественно, с жертвоприношениями, куда ж без них. Как дети Леса, дириарей легко находили общий язык с животными и даже с растениями. Нет, конечно, никто из них не говорил по-птичьи или по-кошачьи. У лесных жителей развилась замечательная способность — чувствовать эманации всего живого и передавать свои эмоции обратной связью. Короче, они были ЭМПАТАМИ!

Ибаги — жутковатая помесь примата и человека с буро-зелеными, иногда снежно-белыми, клочками меха на теле. Эти чудовища имели огромные желтоватые клыки и не менее огромное желание вонзить их в тушки своих очень дальних родственников.

Каратокс — поселившиеся в разрушенных зданиях сектанты, поклоняющиеся ночи и пьющие кровь. Эти идиоты всерьёз считают, что кровь врага принесёт им его знания, даст его силу и, барабанная дробь, ПОДАРИТ БЕССМЕРТИЕ. Ван Хельсинга на них нет (был, говорят, в древности такой охотник на вампиров и прочую нечисть).