Каменное Сердце

— Демон ты или кто другой, черт побери! Поезжай, я последую за тобой даже в ад.

— Хорошо! — сказал незнакомец со зловещим хохотом.

V. Засада

Как мы уже сказали, дон Фернандо и его друг покинули асиенду несколько раньше дона Торрибио и поспешили домой. Дорога заняла добрых два часа, так что к одиннадцати они уже были дома.

Донна Мануэла ждала их возвращения, и они в нескольких словах рассказали ей все, что было в этот вечер, после чего отправились спать, потому что на восходе солнца им предстояло отправиться в Сан-Лукар.

Не было еще и четырех часов утра, когда они сели на лошадей. В Мексике, где днем стоит изнурительная жара, обычно путешествуют только ночью, то есть от четырех часов утра до одиннадцати и от шести вечера до полуночи.

Ровно в девять часов утра дон Фернандо и дон Эстебан въезжали в президио.

Дон Фернандо отправил своего друга в свой дом в Сан-Лукаре, а сам поспешил к коменданту, где у него были важные дела.

Достопочтенный комендант как нельзя лучше принял молодого человека, который неоднократно оказывал ему довольно важные услуги.

Однако при всей любезности полковника дона Хосе Калбриса дон Фернандо заметил, что тот не в духе или чем-то серьезно обеспокоен, хотя из вежливости старался не показать виду.

Дон Хосе Калбрис был храбрый и достойный солдат, и неслучайно мексиканское правительство удостоило его должности коменданта в награду за доблестные заслуги во время войны за независимость.

Уже пятнадцать лет полковник жил в президио, успешно выполняя свои обязанности благодаря присущей ему справедливости, дополняемой мужеством при внешнем спокойствии и невозмутимости, несмотря на козни негодяев разного рода. Каждый год он вешал троих или четверых таких негодяев для острастки всех остальных, в том числе индейцев, которые умудрялись угонять скот и захватывать пленных, а особенно пленниц перед носом у часовых.

Дон Хосе Калбрис, не блиставший умом, но обладавший большим опытом и пользовавшийся поддержкой всех честных граждан, успешно поддерживал спокойствие в своих владениях, несмотря на более чем скромные средства, которыми он располагал. Все сложные вопросы, связанные с отправлением служебных обязанностей он вынужден был решать самостоятельно, принимая на себя всю полноту ответственности, что свидетельствовало о сильном характере этого старого малограмотного солдата, который всеми своими успехами был обязан только себе самому.

Комендант был высокий и тучный мужчина с красным, угреватым лицом, весьма самодовольный, говоривший размеренным тоном, как бы подчеркивая тем самым весомость каждого своего слова.

Дон Фернандо, прекрасно изучивший характер полковника и относившийся к нему с большим уважением, был удивлен его сегодняшней озабоченностью и решил, что это объясняется денежными затруднениями, а потому попробовал выяснить, в чем дело, и, если возникнет необходимость, помочь.

— О! — воскликнул полковник. — Какой попутный ветер принес вас так рано в президио, дон Фернандо?

— Исключительно лишь одно желание видеть вас, любезный полковник, — ответил дон Фернандо, пожимая руку, протянутую ему комендантом.

— Вы очень любезны. Стало быть, вы без церемоний позавтракаете со мной?

— Я сам хотел напроситься!

— Прекрасно! — сказал полковник и позвонил. Тотчас появился вестовой.

— Этот господин будет завтракать со мной. Вестовой, как и подобает великолепному солдату, поклонился и вышел.

— Кстати, дон Фернандо, я должен вручить вам толстый пакет.

— Слава Богу! А я уже начал беспокоиться. Эти бумаги я ждал с нетерпением. Они мне очень нужны.

— Стало быть, все к лучшему, — сказал дон Хосе, отдавая молодому человеку пакет, который тот сразу же положил себе в карман.

— Кушать подано, — доложил, отворяя дверь, вестовой.

Хозяин и гость перешли в столовую, где их ждал майор Барнум. Старый англичанин, долговязый, тощий, двадцать лет служивший в Мексиканской республике. Этот храбрый солдат был искренне предан своей новой родине. Сейчас он служил помощником коменданта президио Сан-Лукас. Прослужив вместе так долго, они полюбили друг друга, как братья, словом, их вполне можно было уподобить Кастору и Поллуксу, Дамону и Фидию, — словом, воспетым буколической поэзией.

Дон Фернандо Карриль и майор Барнум немного были знакомы и обрадовались встрече, потому что англичанин был предобрейший человек и под холодной наружностью у него скрывалось горячее и преданное сердце.

Обменявшись приветствиями, все трое сели к столу, уставленному обильными и вкусными кушаньями.

После того как голод был утолен, завязалась беседа, поначалу вялая, но весьма оживившаяся за десертом.

— Отчего у вас сегодня, дон Хосе, такой странный вид, не свойственный вам прежде? — спросил дон Фернандо.

— Вы правы, — ответил губернатор, выпивая рюмку хереса, — я действительно опечален.

— Опечалены, вы? Черт побери! Вы внушаете мне тревогу, если бы я не видел, с каким аппетитом вы завтракаете, я подумал бы, что вы больны.

— Да, — со вздохом сказал старый солдат, — с аппетитом все в порядке.

— Что же вас печалит?

— Предчувствие, — сказал комендант с серьезным видом.