Каменное Сердце

XIV. Развязка

Прошло несколько дней после падения Сан-Лукаса.

Город был разграблен дотла с присущим индейцам варварством. Только самые богатые дома по приказу Тигровой Кошки остались нетронутыми, их он пожаловал своим приближенным — начальникам.

Тигровая Кошка устроил свою главную квартиру в бывшем доме дона Торрибио Квироги в старом предместье, которую тот любезно предоставил своему новому начальнику.

Донна Гермоса с отцом поселилась в своем доме. Город, где теперь хозяйничали индейцы, приобрел плачевный вид. От прошлой веселой и беззаботной жизни мексиканской колонии не осталось и следа. Во всем его облике были отчетливо видны следы жестокой бойни: груды камней от разрушенной крепости, зловонные трупы на каждом шагу, тучи хищных птиц, круживших над ними, запустение и мрак

Спустя неделю после событий, описанных в предыдущей главе, утром в гостиной дона Педро де Луна три человека о чем-то беседовали вполголоса Эти трое были сам дон Педро, донна Гермоса и Люсиано Педральва, который, облачившись в костюм вакеро, походил на заправского разбойника, что невольно смешило донну Мануэлу, стоявшую на страже у окна

— Итак, решено: Люсиано, друг мой, — говорил дон Педро. — Надо настроить флейты и приготовиться к танцам.

— Стало быть, церемония назначена на сегодня?

— Да, друг мой. Мы живем в странные времена в странной стране. На своем веку я видел много революций, но такую вижу впервые.

— А я нахожу происходящее вполне логичным, с точки зрения индейцев, — сказала донна Гермоса.

— Может быть, дитя мое, я не буду спорить с тобой, но признайся, разве месяц тому назад мы могли предположить, что здесь опять воцарится власть апачей?

— Я, конечно, в политике ничего не смыслю. Только мне кажется, дон Педро, что, претендуя на пост будущего властелина, Тигровая Кошка поступает не слишком хорошо.

— Что ты имеешь в виду, Лючиано, друг мой?

— То же, что и все. Письмо, отправленное им третьего дня дону Фернандо, с угрозой повесить его, если тот окажется в колонии.

— Если он еще сумеет его захватить! — живо откликнулась донна Гермоса.

— Конечно, это само собой разумеется, сеньорита.

— Почему ты удивляешься этому, Люсиано? — спросил добродушно дон Педро. — Боже мой! На свете случается столько необыкновенного! Я знаю множество людей, которым угрожали тем же, а между тем они живехоньки.

— Все равно, я на месте дона Фернандо поостерегся бы.

— Но сейчас речь не об этом. Возвращайся в асиенду, Люсиано, и не забудь моих распоряжений.

— Положитесь на меня, сеньор, но еще одно слово.

— Говори, друг мой, только поскорее.

— Я очень встревожен насчет дона Эстебана, — сказал он, понизив голос, чтобы не услыхала донна Мануэла. — Вот уже шесть дней, как мы о нем ничего не знаем.

Донна Гермоса лукаво улыбнулась.

— Эстебан не такой человек, чтобы исчезнуть, не оставив следов, — сказала она. — Успокойтесь, вы увидите его, когда придет время.

— Тем лучше, сеньорита, потому что это человек, на которого можно положиться в любой ситуации.

— Дон Торрибио! — сообщила донна Мануэла.

— Гм! Стало быть, мне пора убираться.

— Пойдемте, пойдемте, — сказала Мануэла.

Поклонившись дону Педро и донне Гермосе, Лючиано последовал за Мануэлой.

Едва захлопнулась одна дверь, как отворилась другая, и вошел дон Торрибио.

На нем был великолепный индейский костюм, но выглядел он озабоченным и печальным. Поклонившись донне Гермосе, он дружески пожал руку дону Педро и сел на предложенный ему стул. После положенных приветствий дочь асиендера, встревоженная видом молодого человека, наклонилась к нему и с весьма искусно разыгранным трогательным участием спросила:

— Что с вами дон Торрибио? Какие-нибудь неприятности?

— Нет, сеньорита, благодарю вас за трогательное участие, которое вы неизменно принимаете во мне. Будь я честолюбив, все мои желания были бы удовлетворены через несколько дней. Получив вашу руку, я осуществлю мечту всей моей жизни. Вы видите, сеньорита, — добавил он с печальной улыбкой, — я открываю перед вами сокровенные глубины моего сердца.

— Я благодарна вам, дон Торрибио, однако все эти дни вы были совсем другим. Должно быть, что-нибудь случилось…

— Ничего, уверяю вас, касающееся меня лично, — перебил он. — Но чем ближе минута, когда должна совершиться церемония вступления во владение этой завоеванной нами землей, тем сильнее овладевает мною уныние. Я отнюдь не одобряю намерения Тигровой Кошки официально объявить себя независимым начальником. Это сумасбродство, которое я не могу понять. Тигровая Кошка должен прекрасно понимать, что ему не удастся удержаться здесь. При всей своей храбрости апачи не в состоянии противостоять хорошо обученному и снаряженному войску, которое мексиканское правительство незамедлительно направит против нас, как только узнает о случившемся.

— Нельзя ли уговорить Тигровую Кошку переменить свое намерение?